И Пина, и Патриция содержались в женском отделении тюрьмы Сан-Витторе, расположенной на западной окраине центрального округа Милана. Савиони, швейцар отеля, и Черауло, предполагаемый киллер, также находились там, в то время как Чикала, бывший владелец пиццерии, был заключен в Монце, недалеко от Милана. В серых стенах Сан-Витторе находилось почти 2000 человек; тюрьма была построена в 1879 году и рассчитана всего на 800 заключенных. Это здание, скопированное с филадельфийской модели, давно известной среди экспертов в области устройства тюрем, состояло из центральной башни и отходящих от нее четырех крыльев, образующих крест. Около ста из 2000 заключенных были женщинами. Они содержались отдельно в невысоком бетонном здании напротив главного входа, между двумя передними крыльями. Вооруженные охранники расхаживали по высоким внешним стенам, окружавшим тюрьму, а другие стояли на смотровых вышках на каждом углу. Охранники наблюдали, как заключенные выходили во дворы на прогулку каждое утро и после обеда, в то время как всего в нескольких метрах от них, по другую сторону стен, жители Милана передвигались взад и вперед по оживленным улицам города. Вход в Сан-Витторе напоминал ворота средневековой крепости. Камни розового цвета обрамляли высокие сводчатые двери и окна наверху, а стены с раздвоенными зубцами – верх главного здания.
Сан-Витторе стала символом
Поскольку адвокаты Патриции тщетно боролись за ее освобождение под домашний арест по медицинским и психологическим причинам, ссылаясь на периодические эпилептические приступы после операции по удалению опухоли мозга, каждый день в Сан-Витторе все сильнее отдалял Патрицию от мира роскоши, который она завоевала и потеряла.
Вначале Патриция конфликтовала с сокамерницами.
– Они думают, что я экзальтированная, избалованная и у меня в жизни было все, поэтому я должна платить за это, – говорила она.
Она попросила разрешения оставаться одной во время перерыва в отдельном дворе после того, как другие женщины начали насмехаться над ней, плевать в нее и бросать ей волейбольный мяч в голову во время групповых упражнений в главном дворе. Директор Сан-Витторе, понимающий человек, который помогал поддерживать высокий моральный дух, несмотря на тесноту, согласился. Но когда Патриция попросила разрешения установить в ее камере холодильник для хранения домашнего мясного рулета и других деликатесов, которые ее мать, Сильвана, передавала по пятницам, он отказал.
Когда она вызвалась купить холодильник в каждую камеру, он снова отказал. Патриция вздохнула, смирилась со скудной тюремной едой и до поздней ночи смотрела телевизор в серых стенах камеры номер 12 – «для некурящих».
Эта камера на третьем этаже имела площадь не более шести квадратных метров. Две двухъярусные кровати, две односпальные кровати, стол, два стула и два шкафчика расположились вдоль стен, оставляя узкий проход посередине. Маленькая дверь в дальнем углу вела в крошечную комнату с туалетом и раковиной. В другом углу стояли стол и стулья для еды, которую тюремный персонал подавал на подносах три раза в день через отверстие в железной двери камеры. Патриция сворачивалась калачиком на своей нижней койке, где она приклеила фотографию Падре Пио, знаменитого священника, причисленного к лику блаженных, чей образ был широко коммерциализирован.
Вначале она отказывалась общаться со своими сокамерницами – итальянкой Даниэлой, заключенной в тюрьму по обвинению в умышленном банкротстве, и Марией, румынской девушкой, обвиненной в проституции. Она замыкалась в себе, листая журналы и вырывая фотографии понравившихся ей нарядов. Сильвана делала все возможное, чтобы побаловать ее, принося ей ночные рубашки и нижнее белье из шифона и шелка, которым завидовали ее сокамерницы. Сильвана также приносила помады, кремы для лица и любимый парфюм Патриции – «Палома Пикассо». Патриция писала своим дочерям нежные письма, запечатывая конверты наклейками с сердечками и цветами и подписываясь именем Патриция Реджани Гуччи, от которого она решила не отказываться. Она запретила Алессандре и Аллегре навещать ее, кроме как на Рождество и Пасху, заявив, что тюрьма – не то место, где молодые девушки должны навещать свою мать.