Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Идея Маурицио по развитию «Гуччи» была хороша; вопрос был в том, как ее воплотить. Компания была разделена между членами семьи, и каждый защищал свое право следовать собственному представлению о том, что для «Гуччи» лучше. И хотя у Маурицио оказалась самая большая доля в компании – 50 процентов, – руки у него были связаны. Напротив него за столом переговоров находился Альдо, владелец 40 процентов в Guccio Gucci SpA; у Джорджо, Роберто и Паоло было по 3,3 процента. В «Гуччи Америка» у Альдо было 16 %, а у его сыновей – по 11,1 %. Маурицио почти ничего не мог сделать без их консенсуса, а им его идеи были не по душе. «Гуччи» держалась благодаря былой славе и приносила внушительную прибыль, которой хватало на жизнь, – и никто не видел нужды ничего менять.

И все же Маурицио настойчиво следовал своим планам – насколько мог. С помощью Роберты Кассоль он обновил рабочий состав «Гуччи». Как и отец, он не любил конфликтов, поэтому попросил Кассоль уволить многих опытных сотрудников, которые, по его мнению, уже не соответствовали изменившейся индустрии предметов роскоши.

– В детстве он передавал через меня то, чего не решался сказать отцу; теперь же он говорил мне: Роберта, пора дать расчет тем-то и тем-то, – рассказывала Кассоль. – Это была хрупкая, нерешительная личность.

В то же время положение самого Альдо в «Гуччи Америка» пошатнулось. В сентябре 1983 года на основании судебных материалов, поданных Паоло, Налоговый департамент США начал проверку по финансовым делам Альдо Гуччи и магазинов «Гуччи». К 14 мая 1984 года Департамент юстиции уполномочил прокуратуру США возбудить дело в Верховном суде. Альдо, который был крайне умен в деловых вопросах, не понимал американского отношения к налогам, хотя и получил гражданство Соединенных Штатов в 1976 году. Обычный итальянец относится к правительству со скепсисом и недоверием, поэтому считает, что платить налоги – все равно что бросать деньги коррупционерам почти безвозмездно. Американская поговорка «Есть лишь две надежных вещи в жизни: смерть и налоги» итальянцу просто была непонятна, особенно в 1980-х годах. В наши дни правительство Италии пытается навести порядок в вопиющей неуплате налогов, а в те времена человек считался тем умнее, чем больше ему удастся не заплатить государству. Этим почти хвастались. Де Соле, который мыслил скорее как американец, чем как итальянец, занимался налоговым законодательством и пытался донести до Альдо серьезность ситуации.

– Я прочел целый доклад всему семейству в отеле «Галлия» в Милане, – рассказывал де Соле, – и объяснил им, что это серьезная проблема. Мне ответили: «Не говорите глупостей! Альдо – прекрасный человек и много сделал для общества, его не тронут». «Вы не понимаете, – говорил я им. – Америка – это вам не Европа. Речь идет о серьезном правонарушении, Альдо Гуччи посадят за решетку!»

Никто не воспринял слова де Соле всерьез, и «гуру Гуччи» просто отмахнулся от разговора.

– Ты всегда был таким пессимистом, – снисходительно заметил он де Соле, который продолжил работать в компании и после смерти Родольфо.

– Альдо оставался все тем же тираном и отказывался это обсуждать, – вспоминал Пилоне.

Тем временем де Соле выяснил, что, помимо нелегального вывода миллионов долларов из «Гуччи Америка» в собственные офшорные компании, Альдо сам обналичил чеки на имя компании на сотни тысяч долларов.

– Альдо жил как король, но на каждом шагу крупно мошенничал! – говорил де Соле. – Этим он навлекал катастрофу и на себя, и на компанию.

Де Соле умолял Альдо одуматься. Он позвал Альдо и Бруну в Вашингтон, где вместе с женой – та тогда жила в городе Бетесда, штат Мэриленд – пригласил их в гости на ужин.

– Я сказал Альдо: пойми же, я ничего против тебя не имею, – рассказывал де Соле. В какой-то момент в ходе ужина Бруна в слезах отвела де Соле в сторону и попросила все ей объяснить.

– Я сказал ей: простите, но он и правда рискует тюремным сроком, – сообщал де Соле. – Альдо отрицал реальность. Он считал «Гуччи» своей личной игрушкой. Для него не было границы между личным и корпоративным – он считал, что раз отстроил все это с нуля, то заслуживает пожинать плоды своих трудов.

По словам де Соле, поначалу он не мог убедить даже Маурицио в том, что последствия для Альдо будут серьезными.

– Ты не понимаешь, – объяснял ему де Соле. – Если Альдо окажется в тюрьме, он не сможет больше управлять компанией. Что-то надо делать!