Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Синьор Луиджи! – прошептал портье. – Lassù c’è la finanza! Vogliono il Dottor Maurizio![30] – сказал он об отряде людей в форме из налоговой полиции, которые поднялись в кабинет Маурицио несколькими минутами ранее. Guardia di Finanza, налоговая полиция Италии – это подразделение полиции с правом ношения оружия, которое занимается финансовыми преступлениями, – в основном против государства, такими как уклонение от налогов или нарушение других финансовых правил. При виде их серой формы и шляп с желтым значком в виде языка пламени почти любого итальянца бросает в дрожь и он пытается скрыться из виду. Итальянцы испытывают к finanza гораздо больший трепет, нежели к обычным polizia, карабинерам в синей форме с красной полосой на брюках, о которых в Италии ходит множество издевательских шуток.

Луиджи прекрасно понимал, почему явились эти finanza. Маурицио рассказывал ему об обвинениях, которые выдвинул Альдо, об утреннем обыске на Галлериа Пассарелла в прошлом году и о попытке наложить арест на его акции в «Гуччи» в декабре. Через своих адвокатов Маурицио выяснил, что прокуратура готовила ордер на его арест – к этому привела кампания, которую развернули против него дядя Альдо, Паоло и его двоюродные братья. Маурицио старался больше времени проводить за границей, а в Милане – не ходить по одним и тем же улицам. За последние несколько месяцев он часто просил Луиджи отвезти его в малоизвестную тратторию в пригороде Брианца, к северу от Милана, где они одиноко ужинали вдвоем горячими спагетти и стейком filetti, а затем останавливались в местных отельчиках, потому что Маурицио боялся возвращаться в свою квартиру в Милане, в которой он жил с тех пор, как ушел из дома. Он знал, что итальянские исполнительные органы часто арестовывали подозреваемых рано утром, когда человек наверняка дома и спит в своей постели. Иногда, когда не удавалось найти номер на ночь, они спали в машине. Нервный и одинокий Маурицио доверительно беседовал с Луиджи, который всякий раз оставлял домашних ночью одних, чтобы составить своему шефу компанию. Иногда, когда Маурицио не мог уснуть допоздна, то даже звонил Патриции, чтобы поделиться с ней тревогами. И вот момент, которого он так боялся, наступил.

Как только Луиджи услышал, что finanza поджидают Маурицио в кабинете, он развернулся и бросился в сторону «Багутта», уютной траттории неподалеку, в которой еще сохранялись разноцветные картины и эскизы постоянных гостей прошлых лет. Здесь больше не собирались художники и писатели; «Багутта» теперь работала на бизнес-элиту так называемого миланского «золотого треугольника»: роскошных торговых улиц, окружавших это место. В «Багутта» подавали управляющим «Гуччи» и покупателям cotolette alla milanese[31] и другие фирменные блюда уже без малого сорок лет. Луиджи знал, что Маурицио обедает там с Пилоне, однако, когда он нырнул в зал через свисающие в дверном проходе нитяные занавески от мух, улыбчивый метрдотель в черном костюме сообщил ему, что Маурицио и Пилоне уже ушли. Возможно, подумал Луиджи, они направились в контору Панцани, которая находилась в нескольких кварталах от траттории.

Услышав слова Луиджи, Маурицио обернулся к Пилоне и Панцани, приподнимая брови, а затем кинулся прочь вслед за своим водителем. Пристрастие к теннису, конной езде и лыжам, которые он любил, но на которые не мог выделить времени, все еще держали его в хорошей форме: он пулей слетел вниз по черной лестнице, перескакивая через ступеньку, и выскочил из здания вслед за Луиджи. Сердце у него колотилось как бешеное. Они запрыгнули в машину, которую Луиджи остановил у черного входа на случай, если Маурицио придут искать. Проехав несколько кварталов до Форо Бонапарте, где Маурицио держал свои автомобили и мотоциклы, Луиджи вручил ему ключи от самого большого мотоцикла – ярко-красного «Кавасаки» – и шлем.

– Надевайте, чтобы вас никто не узнал, и езжайте быстрее ветра! И не останавливайтесь, пока не доедете до швейцарской границы. Я приеду позже и привезу ваши вещи.

В Швейцарии Маурицио был бы в безопасности: правительство страны не стало бы высылать его за финансовые преступления.

– Не снимайте шлема до самой границы. Нельзя никому давать знать, кто вы такой! – наставлял его Луиджи. – Притворяйтесь спокойным; если спросят – говорите, что едете в свою резиденцию в Санкт-Морице. Не вызывайте подозрений, но торопитесь!