Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Когда Моранте явился, Маурицио встретил его на пороге своего кабинета в Милане и радушно пригласил войти – ему хватило пары секунд, чтобы оценить самые важные черты своего гостя. Это был привлекательный человек среднего роста и телосложения, с умными синими глазами и коротко подстриженными седеющими волосами. По случаю встречи Моранте надел свой лучший костюм и галстук от «Гермес».

– Очень рад встрече, господин Моранте, – с искрой в глазах заговорил Маурицио, – даже если галстук на вас не тот!

Моранте взглянул на молодого главу «Гуччи» испытующим взглядом, а затем добродушно рассмеялся. Маурицио сразу ему понравился. Блеск в его глазах и мягкий упрек сразу показали Моранте, что можно расслабиться. Прошло всего несколько месяцев, и он полюбил талант Маурицио начинать важные деловые встречи с шутки, которая помогала разрядить обстановку. Моранте устроился в кресле и оглядел кабинет, любуясь медового цвета мебелью в стиле бидермайер, кожаным диваном приятного оттенка зеленого с красными пуговицами, а также черно-белыми глянцевыми фотографиями родителей Маурицио времен их кинематографической молодости. Взгляд Моранте остановился на изящном столе Маурицио, на старинных хрустальных графинах и серебряных бокалах, выставленных на сверкающей консоли у стены. Слева от Маурицио в комнату проникал свет из двух окон, выходивших на небольшой балкон по всей длине внешней стены.

Маурицио с самого начала взял инициативу в свои руки.

– Видите ли, господин Моранте, – начал он, – «Гуччи» напоминает ресторан, в котором работают пятеро поваров из пяти разных стран: меню состоит из пяти страниц, и если не хочешь пиццы, то всегда можешь взять спринг-роллы. Гости растеряны, на кухне кавардак! – воскликнул он и эмоционально взмахнул руками. Маска официоза, которую он надевал перед незнакомцами, спадала, и тон его заметно теплел.

Голубые глаза Маурицио следили за реакцией банкира из-за стекол очков-авиаторов. Моранте кивал, слушал и мало говорил, пытаясь выяснить, чего Маурицио добивается и каково его, Моранте, место в этом деле. В 1985 году Моранте устроился работать в «Морган Стэнли» в качестве ответственного за итальянский рынок и сразу взялся за крупную сделку – это была попытка итальянского производителя шин Пирелли выкупить американского магната в этой сфере, «Файерстоун». Выкуп компании провалился, и «Файерстоун» в итоге была приобретена компанией «Бриджстоун». Разнообразный национальный состав семьи и абстрактное мышление помогли Моранте разработать особый подход к банковскому делу и инвестициям: он не боялся творчески подходить к решению проблем преемственности и развития, от которых часто страдали итальянские компании. Отец Моранте был морским офицером из Неаполя; родители познакомились, когда корабль отца прибыл в порт Шанхая, где он и встретил родившуюся там дочь выходцев из Милана. Они много путешествовали по Италии и за границей, побывали и в Вашингтоне, и в Иране. В Италии Моранте обучался экономике, затем получил магистерскую степень в Канзасском Университете в Лоренсе, после чего переехал в Лондон, где и началась его карьера.

– У нас есть еще один шанс вернуть «Гуччи» потребителя, и для этого надо предложить ему товар, услугу, постоянство и образ, – говорил Маурицио. – Если мы все сделаем правильно, денег станет предостаточно. У нас есть «Феррари», а мы водим его, как «Чинквеченто»! – тут он вспомнил свою любимую метафору. – В «Формулу 1» не войти без правильной машины, правильного водителя, лучшей механики и набора запчастей. Понимаете, к чему я?

Моранте не понимал. Когда час спустя Маурицио провожал его до дверей, он все еще не мог взять в толк, зачем его на самом деле позвали. В тот же день он позвонил Куччиани и спросил, что следует по этому поводу думать.

– Не переживай, Андреа, Маурицио всегда такой, – ответил Куччиани. – Встреча прошла хорошо, ты ему понравился. Договоримся еще об одной, и чем скорее, тем лучше.

На следующей же неделе Маурицио, Куччиани и Моранте встретились за завтраком в отеле «Дука», где Моранте завел привычку останавливаться во время приездов в Милан. Отель располагался в ряду других крупных бизнес-отелей, чуть в глубине от Виа Виттор Пизани – широкого проспекта, который вел к центральному городскому вокзалу.

На этот раз, пока официанты молчаливо сновали между столиками, а зал под высокими сводами постепенно наполнялся негромкими разговорами, звяканьем стаканов и фарфора, Маурицио сразу перешел к делу. Моранте сразу ему понравился и завоевал доверие. Но вместо привычной легкости и оптимизма на лице Маурицио читалась тревога и подавленность.

– Мои родственники уничтожают все, что я хочу сделать! – искренне сознался он Моранте, подавшись вперед в своем кресле. – Флоренция превратилась в болото, где всякая инициатива вязнет. И теперь они развернули против меня целую кампанию. Нужно или выкупить компанию, или продать свои доли. Так продолжаться не может.