Дом Иова. Пьесы для чтения

Розенберг: Шах! (Переставляет фигуры).

Брут: Директриса однажды услышала, как я ее пел, и вызвала родителей. Дома был страшный скандал. Отец отхлестал меня по первое число. И все из-за такой ерунды…(Напевает). Я взял ее за жопу, она как завизжит… Я взял ее за жопу, она как завизжит… Как же там дальше-то?.. Та-ра-ра-ра-ра-пам… (Смолкает, вспоминая).

Небольшая пауза.

Розенберг (негромко напевая): Я взял ее за… Тьфу ты, Брут. Не мог бы ты петь что-нибудь другое?

Брут: Я вот стою сейчас и думаю – сколько же это времени-то прошло, Господи?.. (Выходит из-за стойки). А помните, эту дылду, которая училась с нами в параллельном классе?.. Ну, та, которую выперли из школы за то, что она совратила нашего учителя физкультуры?.. Она мне сегодня приснилась.

Розенберг (не отрываясь от шахматной доски): Повезло.

Брут: Между прочим, если вы забыли, ее звали Гертрудой. Говорят, что она обосновалась в каком-то городишке неподалеку и открыла там бордель… Я думаю, надо бы к ней как-нибудь съездить.

Розенберг: Зачем?

Брут: Ты не знаешь, зачем ездят в бордель?

Розенберг: Думаешь, по старой дружбе она пустит тебя бесплатно?

Брут: И не меня одного… Только не надо делать вид, что у вас были с ней исключительно платонические отношения. Даю голову на отсечение, что вы до сих пор помните, какого цвета были у нее трусы… Помнишь, Розенберг?

Розенберг: Допустим.

Брут: Ну и какого?

Розенберг: Брутального, Брут. Совершенно брутального. Желтые в горошек.

Брут: Вот это я понимаю, память… Между прочим, каждый раз, когда мы занимались с ней этим, она говорила: «Если бы я знала, что нужна тебе только для этого, то выбрала бы лучше Вербицкого или, на худой конец, Розенберга».

Розенберг (неприятно удивлен): Так прямо и сказала? На худой конец?.. Вот шлюха-то. (Вербицкому). Тебе она тоже говорила, что выбрала бы меня на худой конец?

Брут: Господи, Розя! Ну не все ли тебе равно, что она говорила?.. В конце концов, это было сорок лет назад.

Вербицкий: Сорок три.

Брут: Вот видишь. Сорок три.

Розенберг: Между прочим, я посвятил ей свою единственную поэму.

Брут: Ты?.. Поэму?.. (Смеется). Ох, Розенберг! (Сквозь смех, Вербицкому) Ты слышал?.. Он посвятил нашей шлюшке свою поэму… Да ведь она и читать-то толком не умела!

Розенберг (холодно): Почему-то мне это не кажется смешным.

Брут: А мне кажется!.. (Вербицкому). Ты тоже ей что-нибудь посвятил, Вербицкий?

Вербицкий (оторвавшись от газеты): Я посвятил ей четвертый сонет Шекспира. (Глядя в окно, негромко). Между прочим, вон идет Осип.

Брут (глядя в окно): Где?.. (Прижимая палец к губам): Тш-ш-ш-ш… Все молчат. (Скрывается за стойкой).

Эпизод 4

Звенит дверной колокольчик и в кафе появляется Осип. В руках его несколько книг, пачка газет и конвертов.

Осип (подходя к стойке бара и положив перед Брутом пачку квитанций): Ваши счета, господин Брут.

Брут (из-за коробок): Спасибо. Положи куда-нибудь.

Осип (положив на стол перед Вербицким газеты): А это ваши газеты.

Вербицкий: Спасибо, Осип.

Осип: Здравствуйте, господин Розенберг.

Розенберг(не отрываясь от шахмат): Добрый вечер, добрый вечер…

Осип (Бруту): Тереза у себя?.. Я принес ей книжки

Брут (появляясь): Ну-ка, ну-ка… (Взяв одну из книг, читает). Морсуа де Бирсиньяк. Искусство рыбной ловли. (Осипу). Ты что же это, собираешься обучать мою дочь искусству рыбной ловли?.. Не помню, чтобы она когда-нибудь высказывала интерес к этому предмету… А это что? (Взяв следующую книгу). Грамматика французского языка… Зачем ей грамматика французского языка, Осип? Вы что, собрались во Францию?

Осип: Она сказала, что хочет выучить французский.

Брут: А ты тут при чем? Разве ты француз?

Осип: Когда три года назад здесь разбился французский сухогруз, я помогал его команде и немного выучил французский.

Брут: Тогда скажи мне, как будет по-французски «смерть»?

Осип: "Морт".