Дом Иова. Пьесы для чтения

Николсен: Вы уверены?

Брут: У нас в городе есть только одна собака.

Николсен: Вы имеете в виду собаку боцмана?

Брут (негромко): Тьфу на вас, господин Николсен.

Долгая пауза.

Брут вновь занят посудой, Розенберг – шахматами, Вербицкий продолжает читать газету. Николсен со стаканом в руке, медленно идет от стойки к окну и затем садится на свободный стул, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Из бильярдной доносятся голоса и удары шаров. Длится пауза.

Вербицкий (отложив газету, какое-то время сидит, глядя перед собой, негромко): Я все думаю, что вот есть же у нас в городе, слава Богу, своя пожарная часть. Небольшая, правда, всего из трех человек, но все равно, настоящая пожарная часть со всем, чему там полагается быть – с главным брандмейстером, со своей каланчей, с колоколом, телефоном и пожарной машиной. Потому что, как и везде, у нас тоже иногда случаются пожары, которые надо тушить, как например, в прошлом году, когда загорелся ничейный сарай с сетями возле старого маяка… И вот я думаю, а что, если наша пожарная часть вдруг сама загорится вместе со своей каланчей и пожарной машиной? Кто поедет тогда ее тушить, да и поедет ли вообще, вот вопрос?.. Но ведь кто-то же должен ее тушить, если она вдруг загорится?.. Верно?

Брут: Не думаю.

Вербицкий: И мне тоже, представь, стало в последнее время казаться, что никто ее тушить не станет… А знаешь почему?

Брут молчит, звеня стеклом.

Да, потому что царство, которое само в себе разделилось, не устоит. Так написано в одной книге, которую я читал так давно, что теперь даже не скажу в какой именно… Подумать только, как хорошо сказано. Царство, которое в себе разделится, не устоит… Это ведь не значит, что оно не устоит, потому что оно плохое или хорошее. А просто потому, что оно разделится и упадет, потому что пришло его время, и тут уж ничего не поделаешь. Фундамент потрескался, стены осыпались и покосились, стропила и балки сгнили, и все, что ему остается теперь, это упасть или сгореть… Жаль только, что я не помню в какой книге, это прочел.

Небольшая пауза.

Эпизод 11

Неожиданно громко из-за приоткрытой двери кухни раздается истошный визг Александры. На мгновение все присутствующие замирают, затем Брут, Вербицкий и Николсен бросаются в помещение кухни. Розенберг и Следователь поднимаются из-за своих столов. Одновременно на пороге бильярдной появляются Бандерес и Осип. Чуть позже, на верхней площадке винтовой лестницы показывается Тереза. Спустившись на несколько ступенек, она останавливается, наблюдая сверху за происходящим.

Бандерес: Господи, святой Боже!.. Что случилось?

Розенберг молча показывает на открытую дверь кухни.

(Подходя и заглядывая в открытую дверь). Что там, Брут?

Брут (появляясь в дверях): Ничего. (Возвращается за стойку бара).

Бандерес: Хорошенькое «ничего»… Я чуть в штаны не наделал от страха.

В дверях показываются Вербицкий и Николсен, которые ведут под руки до смерти перепуганную Александру.

Вербицкий: Ничего страшного. Бывает. (Бруту). Дай ей глоток коньяка, Брут. (Усаживают Александру на стул).

Брут молча наливает коньяк.

Александра: Простите меня, господин Брут.

Бандерес: Кто-нибудь скажет, наконец, что случилось?

Вербицкий: Говорят же вам, ничего… Мокрое белье, которое сохнет на заднем дворе. Его швырнуло ветром на окно и оно прилипло к стеклу и напугало мадемуазель Александру… Вот, собственно, и все. (Подвигая стакан). Выпейте, выпейте, мадемуазель Александра. Вам сразу станет лучше…

Александра делает глоток. Следователь и Розенберг опускаются на свои места. Осип молча садится за свой столик и вновь берет в руки карты. Тереза уходит к себе.