Дом, которого нет

– Не говори, что за него ты собралась.

– Не собралась. Уже, считай, что вышла.

– Инесса, нет. Ужасна эта страсть.

Того, кого и ты, он сын. Ты слышишь?

С тобою только вот, над морем, обсуждали…

– А мне плевать на кровь. Душой он брат мне.

Перед законом не однофамильцы,

и ладно. Благородные частенько

с кузинами, чьи приглянулись лица,

в соборах становились на колени.

Пойдём сегодня вечером со мной?

Показ кино. Шампанское рекой.

– Там Лора будет? – Этого не знаю.

Если успеет, будет. Нет, так нет.

– С ума меня сведёте, обе. С краю

теперь стоять я буду. Вам ли свет

из опыта услышать? Как сестра, ты

сама свои пройти решила грабли. –

Оставим их, крылатую и нет,

гуляющими. Пёс сидел в машине.

На диктофон: «Ферзь Регентше привет

повёз. Слежу в окно её за ними».

Мужчина хлипкий с женщиной за сорок –

в гостиной царской обсуждали ссоры.

– Я знала, что придёшь ты, – наливая

в стакан гранёный виски, та сказала, –

что муж гулял с Дианой мой, я знаю.

Ян сын ему. Отсюда власть и занял.

Убила поделом она его.

Сама хотела, но… не поднялось. –

Ферзь проглотил всё, что имел в стакане.

За новостью – другая. Ну и день!

И зуб больной не так уж и терзал. И

вместе со знанием его скрывала тень.

– Значит, Пилот… – Убит был сговором. Ужасно!

Чем он, достойней, не встречала… нет, ни разу.

Что тебе нужно? Ты без цели не приходишь.

– Ты знаешь, что такое Лора?10 – (по фамилии).

– Да, дочери соклассница. Их двое.

С сестрой похожа так, что, подмени кто их,

не различить… Нет, Лорин глаз один – весь белый.

Чуть не в пелёнках кто-то тот задел ей.

– Что за характер у них, двух? – Он разный, знаешь ли. –

Присела на диван в лиловой вышивке. –

Лора, та… Агрессивна. Нет в ней башни. А

Инесса, младшая, приятна, тише мышки, и

отлична добротой. Её Алисочка

моя сквозь Лору уважала. Так бессмысленно.

– Они дружны, те сёстры? – Очень. Были,

по крайней мере. Времена меняются. –

Вдова, вся в чёрном, из бокала виски

пила так, точно в нём вино плескается.

– Ещё вопрос. В сохранности Алиса?

– Конечно. Учится. Да от чего б хранить нас?

Пока супруг мой был на высоте,

охраны приседало тут немерено.

Теперь на свалке. Деньги есть, но те –

не повод нападать на нас намеренно.

– На твоём месте я б помалкивал о крови,

общей у мужа твоего и… кто на троне.

– Он сам не знает? – Думаю, что нет.

Хотя, возможно всякое… – Сказал бы,

и втёрся тем в его доверие. – Сто лет

тебя уж, дорогая, не видал я.

Забыл, кто на советы мастерица.

– Да брось. Составь компанию: напиться.

Одна, как в заточении, сижу.

Уехать прочь, и то уже не тянет.

Раздавлен хуже, чем навозный жук,

мой муж. С растущим членом, на диване!

Как жил, так и преставился. – Аминь.

В ту ночь именно Лора была с ним.

– Не удивительно, по мне. Она свободой

трясла своей, как флагом преисподней.

– Считается сам Ян с ней, будто боком

имеет каждый вечер под исподним.

Сказал намедни: слушать, как себя.

– Нечисто что-то тут. – О чём и я.

– Ты об убийстве всё… Девчонка не убийца.

Причины у Дианы были веские.

– Давай, налей ещё что ль. Помогу напиться.

– Он просто трахает её. И всё. Смирись же с тем.

Поднадоест… И бросит. Генофонд велел.

В крови его, быть падким на развратных дев.

– Она не так проста, как тебе кажется.

Лица её за масками не видно.

– Оставь в покое девку. Покуражится,

да и сбежит. Видала и таких я.

Пока на высоте он, при деньгах,

она с ним будет. – Ест с ней рядом страх.

Чужачка, чужеродная, чужая.

Везде как будто мельком, не у дел.

Но вслед за ней вздымаются пожары,

где тлеют, вонь дают останки тел.

Я и теперь взгляд этот чувствую спиною…

– Да это уже, друг мой, паранойя.

Из школы вышла, года не прошло.

А ты, и сед, и лыс, ютишься с краю.

Она из вас верёвки вьёт, должно б.

Причина в чём, убей, не понимаю.

– Слизнёт красу твою, как языком. Тогда

поймёшь причину. Губит время дам.

– Да ты воспеть её готов, будто Лауру

Петрарка! Время? Время не причём.

Подросток, недомерок… Ну, не дура…

И ты, – по имени, – ужели дурачок?

Пока она полезна делу общему,

необязательно о ней и думать, в общем-то.

– Скажи последнее мне. Для своей сестры

на многое пойдёт её близняшка?

– Для самого себя б ты труп зарыл?

Вот, с близнецами, я считаю, так же.

Одну возьмёшь, другая в кулаке.

Таись пока. Следи. И прячь пакет. –

Допили. Тема на другое перешла.

Пёс их не слышал, видя только тени.

А Лора, с Идой распростившись, до Слона –

прямой наводкой. Переслушать с теми

звук, зафиксированный телефоном у Ферзя.

При технике особо откровенничать нельзя.

Слон холост был. Один на дом огромный.

За связь и связность отвечал официально.

Дотуда байком добиралась Кобра

(и на права, и на свой глаз – клала тем).

Извечно хмурый, одинокий, без семьи,

ей открывал, чуть ни одной, врата свои.

Два кандидата к устранению. И, благо,

не стал сам Слон присутствовать при слушке.

Отрезала куски, где про отца гость

услышал от хозяюшки радушной.

Сип и шипение остались… Паузы то éсть.

К работе интроверта был полезен интерес.

Диск с записью взяла. От благодарности

растроган Слон (конвертом и объятьями).

– Ян, дома будь. Я еду. – «Хоть бы ветер стих!»

Сносило, с транспортом, куда-то вбок; поди пойми.

Перед просмотром фильмов и, важнее тех, сестры её,

он дал добро на смерть обоих собутыльников.