Дом моей судьбы

29 июня. Грустно без Валерки. Невыносимо скучно. Хожу, будто никого вокруг нет. Сижу в спальне у открытого окна. Чтобы отогнать скуку, пытаюсь думать о прошлом. Иду смотреть телевизор. Передача про буровиков. В тайге открыты месторождения нефти и газа, строят города. Мне тоскливо без Валерика.

30 июня. У ворот встретила Валерика и Абдрахмана. Они вернулись из города. У Валерика в авоське яблоки. Сам он румяный, как яблоко, пахнет яблоками. Высыпал мне в подол ворох красивых плодов.

«Да ну тебя! Возьми в авоську!»

Он переложил в сетку, вручил мне как хозяин.

«С рынка?»

«Ага!»

«Где денег взял?»

Покровительственно похлопал меня по плечу. Сели на скамейку.

«Не забыла, о чем толковала Галина Викторовна? — толкнул меня в бок локтем Алибеков. — Ремеслуху пора выбирать. Куда хочешь?»

«Не знаю. Хочу в актрисы».

Алибеков свистнул.

«Нас выпирают из интерната. Хочешь, пойду работать, буду тебя учить?»

Я тоже свистнула.

«Мели, Емеля, твоя неделя! Самого никуда еще не примут. Тебе сколько лет?»

«Неважно. — Алибеков расправил грудь, закинул мне на спину руку. Я ее сбросила. — А тебе сколько?»

«Четырнадцать», — соврала. Мне уже пятнадцать.

«Пацанка, слушай старших! — покровительственно объявил Алибеков. — Пойдем вместе в речное училище?»

«Палубы драить?» — хихикнула я.

«Поженимся. Станем летом плавать, а зимой учиться», — уговаривал меня серьезным тоном, даже не улыбался.

Валерка молчал, склонил голову, зыркал глазами то на меня, то на Абдрахмана. Понимала: ревнует меня к Алибекову.

«Дружи с Аней. Женись на ней», — сказала я Абдрахману.

3 июля. Ездили в город. В кузов школьной машины положили доски, все на них сели. Место возле меня заняла повариха. Подкидышев взобрался в кузов, а сесть ко мпе поближе не может. Помотал головой, зло упрекнул повариху: «Фу, расселась!»

«Ты как гутаришь со старшими?» — взвилась повариха.

«Гутаришь, гутаришь», — передразнил ее Валерка, скорчил рожицу: — Тихо, мамаша!»

Он вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, но тотчас нервно бросил за борт. Всю дорогу смотрел на меня исподлобья. Алибеков не унимался с предложениями:

«Ради тебя, Ксюша, готов на все! Если не пойдешь в речное, то я поеду в мореходку. Хочешь, денег отвалю?»

«Замолчи! Я не нищая».

Он не обиделся. Въезжали в центр города. Алибеков сказал, что в драмтеатре есть студия, где готовят молодых актрис, но нужна десятилетка. От ветра мои коленки замерзли. Валерка увидел красную кожу моих коленей, оттирал ладонями. Я их отдергивала, он хватался и удерживал. Слезли с машины на главной улице Республики. Когда отошли от всех, взялись с Валеркой за руки. Шагали, рассматривали объявления. На круглой тумбе большой лист: «Строительное училище приглашает».

«Слышал, о вас договариваются с этим училищем», — заметил Валерка.

«От кого слышал?»

Он не ответил, а сказал:

«А я поступлю в геологический техникум в Свердловске».

«Зачем так далеко?»

«Хотел бы в Москву, да нет денег».

Он был мрачен и самоуверен.

«А до Свердловска денег хватит?»

«Хватит. Я посоветовался с Мастером».

«Обо мне не советовался?»

«Нет. Езжай, куда хочешь».

День провели, шатаясь по городу. То ссорились, то мирились. Вернулись в школу-интернат автобусом.

5 июля. В коридоре поругалась с Валериком. Он видел, что со мной играют Мишка Балдин и Абдрахман. Стал злиться.

«Ну чего ты?» — ласково потрогала его лицо ладонью.

«Иди к ним». — Он почти пихнул меня в грудь.

«К кому хочу, к тому иду». — И ушла от него.

«Проваливай!» — крикнул мне вдогонку.

Остановилась, обернулась: «Думаешь, останусь?»

Вышла во двор. Алибеков увязался за мной, поймал меня за руку, потом за другую, скрутил их сзади.

«Больно!»

«Терпи, дорогая моя, — ласково уговаривал он. — Никому не дам в обиду. Пойдешь в речное? Сразу будем мужем и женой».

«Нас не распишут».

«Куда они денутся?» — хитровато подмигнул…

«Все равно не пойду».

«Ну тогда, Комиссар, дай пятьдесят копеек», — отпустил мои руки.

«У меня нет».

«Не дашь, значит, не любишь», — засмеялся.

«Представляю тебя женатым: ты трясешь жену за грудь и требуешь денег на бутылку водки. Если не даст, ты ее побьешь. Верно?»

Он вытаращил глаза, кинулся меня обнимать:

«Конечно, верно, моя дорогая!»

Тут нас догнал Подкидышев, решительно оттер Абдрахмана, который опять пытался меня обнять. У них началась возня. Валерка покрепче, схватил его за шею, зажал, и тот попросил пощады. Освободившись от борьбы, Валерик пошел рядом со мной. Сели на скамейку. Он заботливо укутал мои ноги моим платком. Абдрахман смотрел на нас и улыбался.