Дом на мысе Полумесяц. Книга первая. Братья и сестры

А потом он начал рисовать. И задумываться, зачем рисует. Он всегда рисовал один и тот же пейзаж. И ему, конечно, было интересно, зачем он всегда уничтожал его. Однажды ответы пришли. Это случилось неожиданно; он опешил. Он был на улице и рисовал свою единственную картину. Дело было летом, в теплый солнечный день; газоны вокруг Места недавно покосили, и в чистом воздухе висел запах свежескошенной травы. Вдоль длинной и извилистой дороги выстроились деревья с листвой разных оттенков зеленого. Такой мирный пейзаж, такой прекрасный летний день должен был принести покой. Но немой ощущал лишь беспокойство, причина которого была ему неивестна.

Рисуя, он иногда отрывался от холста и оглядывался. Другие узники Места прогуливались по лужайкам. С ним никто не заговаривал. Многие эти люди были пленниками своего сознания; они заблудились в своем внутреннем мире и блуждали по ничьей земле души, сами себя огородив колючей проволокой.

Исключение составляла группа из трех человек. Те стояли посреди холмистой лужайки ярдах в пятидесяти от художника. Хотя их было не слышно, по их виду и жестам он определил, что они разговаривают. Художник посмотрел на них, затем на свой пейзаж, который был почти дорисован. И вдруг понял, чего на нем не хватает, еще раз взглянул на троих мужчин и перевел взгляд на холст. Теперь он знал, почему ему хотелось уничтожить все предыдущие попытки; медленно, с бесконечным тщанием, он начал рисовать недостающий элемент.

Вскоре картина была готова, и художник отступил на шаг, изучая свою работу. На картине были изображены дома из серого камня, контрастировавшего по цвету с выцветшим желтым песчаником аббатства вдали. Само аббатство гордо возвышалось в руинах, как побежденный, но не униженный воин. Изумрудные поля были такими, какими он их изображал всегда, но на переднем плане кое-что изменилось. Теперь там стояли люди; группа людей, увлеченных беседой. Вот чего не хватало на картине. Людей!

— Вот оно! — торжествующе воскликнул художник. — Вот чего я добивался.

Впервые его не потянуло к красной краске, не возникло желания уничтожить созданный пейзаж. В этот раз он все нарисовал правильно. Аккуратно положив кисть, он ушел. Он не замечал ничего вокруг; не видел он и главврача, который в момент, когда немой заговорил, как раз проходил мимо и прирос к земле от изумления, услышав первые слова, произнесенные тем с момента поступления в клинику.

Не догадываясь о произведенном эффекте, немой шел своей дорогой. Новая мысль зародилась в его уме; ее подсказала картина. «Настала пора уходить», — подумал он. Он должен найти Аббатство. Он вдруг понял, что всегда это знал. Разница была в том, что теперь он знал, зачем его искать. Если он найдет Аббатство, там будут люди. Вот что он должен был сделать. Найти людей. Он не знал зачем, но понимал, что должен отыскать людей с картины.

На следующий день главврачу доложили, что немой ушел — просто исчез среди ночи. Тот не удивился, лишь расстроился, что столько вопросов останется без ответов. Впрочем, за немого он не переживал. Он понял, что его пациент на пути к выздоровлению. Тот дорисовал картину и не уничтожил ее; заговорил, хотя сказал всего несколько слов, и нарисовал человеческие фигуры. Все это свидетельствовало о положительных изменениях. Главврач, однако, пожалел, что они так ничего и не узнали о своем пациенте. Он пробыл у них почти два года, и единственное, что они выяснили, — что он талантливый художник. Впрочем, в последний день, когда он заговорил, выяснилось кое-что еще. Немой оказался англичанином.

* * *

В тысяча девятьсот двадцатом году, когда уставшая от войны Британия праздновала Рождество, Майкл Хэйг радовался, что все-таки нанял Саймона Джонса на должность секретаря группы компаний «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон». Всего за год Саймон реорганизовал финансы группы и ввел единую систему отчетности. Теперь каждое подразделение своевременно предоставляло необходимую финансовую информацию. Вооружившись полученными цифрами, Майкл и Саймон — а последний по факту стал его правой рукой — смогли ввести новые методы работы. Это, в свою очередь, позволило существенно сэкономить средства и вылилось в увеличение доходов.

Вдохновившись успехом новой системы Саймона и стремительным ростом ресурсов компании, Майкл начал изучать возможности расширения. Он приобрел контрольный пакет акций компании по производству текстильного оборудования Джозайи Фёрта, но для обеспечения долговременного успеха группы компаний этого было мало. Он чувствовал, что в условиях неустойчивой торговли нельзя полагаться лишь на естественный прирост. И начал искать компании, чья деятельность соответствовала текущему профилю фирмы.