Дом на Солянке

– Пообщался с твоим коллегой, неким Бергманом. Он делал вскрытие Кирпичникова.

– И что?

– Ничего. Отказался мне раскрыть детали. Приезжайте, говорит, в морг, я по телефону справок не даю. Я говорю – там хоть есть что-нибудь важное? А он взял и повесил трубку. Предупреждали меня, чтобы я с ним не связывался, – горько прибавил Опалин. – Тот еще тип…

– А у меня хорошая новость, – объявил Басаргин. – Варя нашла твою парикмахерскую.

– Что? – опешил собеседник.

– Ну, ту, которая тебе нужна, где в витрине парик из перьев. Если хочешь, можем хоть сейчас туда ехать. – И он пересказал то, что узнал от жены.

– Ты что, – сказал Иван после паузы, – обсуждал с совершенно посторонним человеком детали расследования?

– Это не посторонний человек. Это моя жена.

– А парикмахерская – кофициальная информация.

– Конфиденциальная, – машинально поправил Басаргин и, увидев выражение лица собеседника, тотчас об этом пожалел.

– Какая разница! Нельзя это обсуждать со всеми встречными и поперечными, ясно?

– Я случайно при ней упомянул, а она запомнила. Сегодня искала адрес и увидела твою парикмахерскую. Все! – Писатель начал заводиться. – Ничего же не произошло! Наоборот, тебе же лучше, что не придется разъезжать по Москве, проверять десятки заведений…

– Мне лучше? Есть вещи, которые разглашать нельзя!

– Почему?

– Нельзя, и точка!

– Знаешь, – сказал Басаргин, которого стал утомлять этот бесплодный спор, – для человека, который не может выговорить слово «конфиденциальный», ты слишком много требуешь.

Опалин застыл на месте. Неизвестно, чем кончилась бы перепалка наших героев, если бы в это мгновение в дверь не просочился Петров.

– Вам что-то надо? – спросил у него Иван.

– Ничего, – ответил тот добродушно и, опустив голову, стал смотреть себе под ноги. – А паркетец-то хороший тут был, да не ухаживает за ним никто. Натирать его надо как следует. А то все шаркают, шаркают, грязь носят…

Пришла Кострицына, принесла с собой охапку выкроек и спросила, когда гости освободят ее стол.

– Мы уже уходим, – сказал Басаргин. – Спасибо, Зина.

Опалин прочитал в справочнике точный адрес парикмахерской Сизовой (пятеро служащих), захлопнул том, и они с Басаргиным отправились к Лапину – возвращать книгу. Всю дорогу Иван упорно молчал, и совесть (а она у писателя была довольно чувствительной) принялась нашептывать Максиму Александровичу, что он был не прав, перегнул палку и на ровном месте оскорбил человека, который, если вдуматься, ничего плохого ему не сделал.

– Послушай, – не выдержал Басаргин, когда они вышли от Лапина и стали спускаться по лестнице, причем Опалин по-прежнему хранил молчание, – я был не прав… погорячился… Извини.

Иван остановился, машинально натянул козырек фуражки на глаза и, глядя куда-то мимо собеседника, буркнул:

– Не было у меня времени учиться. Не получилось…

– Куда мы теперь – на Малую Никитскую? – спросил Басаргин, когда они вышли из здания.

С реки дул ветер, на трамвайной остановке топталось несколько пассажиров.

– Угу, – сказал Опалин, – надо с владелицей поговорить.

Басаргин удивился:

– О чем?

– Ну, что в том же доме живет некая гражданка, которая катается на такси… с деньгами, стало быть.

– А почему хозяйка парикмахерской должна знать всех жильцов дома?

– Потому. Что твоя жена сказала? Заведение не из дешевых. Ну и куда нашей гражданке ходить наводить красоту, маникюриться и прочее? Она с деньгами, а в том же доме – дорогая парикмахерская. Сечешь? Если бы парикмахерская была дешевой, тогда другое дело. Возможны варианты. Но в нашем случае велика вероятность, что наша гражданка ходит именно туда.

На Малой Никитской они прошли под растяжкой, призывавшей граждан покупать собрание сочинений Максима Горького. Их обогнала хорошо одетая дама в жакете поверх темного платья и в маленькой шляпке, по моде плотно прилегающей к голове. Из-под шляпки выбивались рыжеватые волосы, вьющиеся мелким бесом.

– Вот парикмахерская, – шепнул Басаргин, замедляя шаг, – она туда вошла.

Но тут Опалин повел себя странно.

– Не глазей в ее сторону, дубина! – зашипел он и, схватив спутника за локоть, потащил на противоположную сторону улицы, где очень кстати обнаружилась лавочка букиниста. Помощник агента угрозыска и его спутник вошли туда. Из-за прилавка вышел старичок продавец.

– Что-нибудь ищем, товарищи? – спросил он, с некоторым удивлением поглядывая на форму Опалина и его петлицы. Все-таки агенты угрозыска нечасто бывают завсегдатаями книжных магазинов.

– Словарь иностранных слов, – нашелся Басаргин. – Где можно найти выражения вроде «конфиденциальный»… и всякие сложные слова.

Опалин, став возле окна так, чтобы снаружи его нельзя было увидеть, изучал парикмахерскую на противоположной стороне. По улице проехал грузовик, за ним мотоцикл. Движение тут было не слишком оживленное – все маршруты общественного транспорта пролегали через соседнюю улицу Герцена, бывшую Большую Никитскую. Старик меж тем ушел куда-то и вернулся с томом, с которого, судя по его виду, только минуту назад сдули пыль.

– Дореволюционное издание, – пробормотал Басаргин, сделав вид, что листает книгу.