Дом на солнечной улице

Она долго прижимала меня к груди, дольше, чем длился любой намаз, который я шептала в том молельном зале. Ее объятья схватили меня и вытащили из горя. Они успокоили мое больное сердце подобно густому темному меду, который Азра наносила на наши раны, который сначала колко жег, а потом исцелял пострадавшую кожу. Часть меня хотела найти убежище на ее груди и обнимать ее вечно. Но другая часть опасалась этой хитрой девушки с татуировкой, которая, возможно, с самого начала планировала заманить меня в западню, только чтобы исцелить. Она вела меня по мутной тропинке, с изгибами и поворотами которой я была не знакома. Я не видела, куда она держала путь, но была очарована ее утешительными словами и ее манящей загадкой.

Путь на гору Каф

Знай, что господин наш Сулейман поручил мне этот дворец и научил меня речи птиц. Он сделал меня властным над всеми птицами, которые есть в мире, и каждый год птицы прилетают к этому дворцу, и мы производим им смотр, а потом они улетают.

«Рассказ о Джаншахе»

В сентябре 1984-го, через неделю после начала учебного года, учительница персидской литературы провела урок во дворе, под шелковицами. Госпожа Талеби была низкой и всегда носила в школу туфли на ортопедической платформе. Она была единственной учительницей, кто носил эти туфли по рецепту, потому что в то время в Иране – пять лет после Исламской революции – женщины могли только мечтать о том, чтобы носить какие угодно каблуки на людях.

Она попросила нас написать несколько строк о запомнившемся нам событии.

– Пишите четко и с подробностями, – сказала она, и ее пухлые щеки стали заметнее с улыбкой. Я начеркала несколько слов, вертевшихся на уме. Моя история была о похоронах Амира и о кровавом фонтане, который я увидела в центре квартала мучеников на Бехешт-е Захра.

Я не успела закончить, как начался дождь, и девочки начали хихикать над тем, что они промокли под шелковицами. Хоть я и была последней, кто положил ручку, я подняла руку, чтобы поделиться своим сочинением с классом. Госпожа Талеби оборвала болтовню и попросила меня прочитать его перед тем, как мы вернемся под крышу. Девочки молчали, пока я читала, и суматоха возвращения в класс остановилась. Госпожа Талеби подошла ко мне и забрала сочинение. Капли дождя, упавшие с листьев шелковицы, оставили влажные следы на бумаге, размыв буквы тут и там. Она кинула взгляд на мое сочинение и сказала:

– Подойди ко мне после урока.

После трагической истории со спрятанными книгами административное здание вызывало у меня ужас. С момента, как госпожа Талеби закончила говорить, я начала волноваться, что написала что-то не то. Я ругала себя за то, что предложила прочитать его вслух, когда все хотели бежать обратно в класс. Сердце принялось колотиться, когда я приблизилась к административному зданию на противоположной стороне двора. Я встала рядом с учительницей, надеясь, что госпожа Талеби увидит меня, как только закончит беседу с другой учительницей.

– Заходи, Можи, – сказала она, как только заметила, что я стою у двери. – Мы обсуждали тебя.

Я протопала через учительскую, не отрывая глаз от плитки. Учительницы со стаканами чая сидели за большим круглым столом в центре комнаты. Некоторые сидели в креслах у стен. Мне хотелось, чтобы госпожа Талеби была ближе к двери и не кричала мое имя на всю учительскую. Она велела мне сесть рядом с собой на свободный стул.

– Госпожа Ширин на днях подошла ко мне и спросила мою рекомендацию на проект Рассветной церемонии.

Я молча стояла перед ней, не находя смелости сесть на учительский стул.

– Ты хорошо пишешь, Можи, – сказала она. – Мы все в группе персидской литературы обратили на это внимание. Госпожа Ширин хочет поставить спектакль, и она попросила порекомендовать кого-нибудь, кто напишет сценарий. Ты пришла мне на ум, и сегодня, услышав, что ты написала за ограниченное время, я готова предложить твою кандидатуру с уверенностью. – Она поднялась, чтобы взять стакан чая с большого подноса, который только что принесла смотрительница школы. Ее высокие каблуки цокали, когда она шла к центру учительской. Она вернулась со стаканом, от которого шел пар, и спросила: – Тебе нравится эта идея?

– Ох, я была бы счастлива помочь, но я в жизни не писала пьес.

– Думаешь, мы ждем, что ты с колыбели будешь писательницей? – она расхохоталась, и чай в ее стакане накренился, едва не разлившись по тунике. – Не волнуйся, мы поможем. – Она отхлебнула и сказала: – Помнишь книгу стихов Аттара под названием «Беседа птиц»? Не смей говорить, что не помнишь, я много раз говорила о ней на уроках истории персидской литературы. – Она затряслась от смеха.

– Да, госпожа Талеби, конечно, помню.

– Она хочет поставить пьесу на основе этой истории. Так что тебе нужно прочитать книгу, если она решит, что писать будешь ты.