Дом на Уотч-Хилл

Люди настолько ненавидели то, что я унаследовала поместье Кэмерон, что готовы пойти на убийство, лишь бы избавиться от меня? Самыми очевидными подозреваемыми были альтернативные наследники — чета Александров. Они получили бы самую крупную выгоду. Но я встретила их прошлым вечером, и они показались мне славными, если только я вообще не умела разбираться в людях без моей вторгающейся способности. Будучи официанткой, я научилась подмечать малейшие детали, тики, жесты, едва заметное смещение взгляда, которое подсказывало, получу ли я хорошие чаевые, стану жертвой надувательства или буду вынуждена отбиваться от рук, лапающих меня за грудь или задницу. От Александров я не уловила ничего, что заставило бы меня насторожиться. Однако я и не проводила много времени один на один с ними. Я намеревалась сделать это в ближайшем будущем, желательно в общественном месте, с кучей свидетелей.

Сто пятьдесят миллионов долларов — это большие деньги. Люди убивали и за гораздо меньшее. Во что я ввязалась? Может, более мудрая женщина просто ушла бы? И вернулась к чему? Индиана, сокрушительные долги, постоянная работа, никаких представлений о том, кто сжёг наш дом и убил мою мать, и никаких денег или времени на то, чтобы искать ответы.

Меня переполнила ледяная решительность.

Не оленёнок. Никогда не оленёнок.

Композитный арбалет — мой.

Я не побегу. Я больше никогда не буду сбегать.

***

Если дух Джунипер Кэмерон и задержался где-то в особняке, так это в её кабинете. Ощущение властной компетентности пропитывало безмятежную комнату, где она десятилетиями руководила заботой о поместье и нуждах Дивинити.

Комната ощущалась для меня такой спокойной, такой хорошей, что я несколько секунд постояла в её центре, закрыв глаза и впитывая умиротворённость. После такого утра мне это было нужно.

Закончив с Элис, я решила продолжить поиски генетического анализа — отчасти потому, что хотела ткнуть Алтею Бин носом в этот документ, но по большей части для того, чтобы отвлечься от случившегося только что. Я пока не могла раздразнивать рычание уродливости; мне нужно было снять напряжение. Этому защитному механизму я научилась, пока ухаживала за мамой. Каждый раз, когда мы получали всё худшие и худшие новости, я уходила куда-нибудь, делала что-нибудь, чтобы отвлечься, полностью избегала данной темы. Иногда мне требовалось несколько дней, чтобы переварить новый удар и посмотреть ему в лицо.

Час назад надо мной нависала смерть, сверкающая смертоносными лезвиями, и я понятия не имела, как избежала её, или почему инструмент резко сменил траекторию, врезавшись в комбайн, а не в меня. И это наименьшее из всего, что беспокоило меня.

Выбросив из головы мысли об этом событии, я осмотрела комнату. Возвышающиеся книжные шкафы обрамляли периметр, лишь в одном месте прерываемые гигантским камином с узорчатой каймой из колонн. Книги простирались вдвое выше моего роста, к верхним полкам давала доступ закреплённая лестница на колёсиках. Потолок кессонирован встроенными квадратиками сверкающей меди, на которых были выгравированы те закрученные трискелионы.

Комната была успокаивающе тёмной, не терпела отвлечений от особняка за массивными и, как я подозревала, звуконепроницаемыми дверьми, через которые я вошла. Здесь, как и в хозяйских покоях Джунипер, не было ни следа технологий, ни плоскоэкранного телевизора, ни телефона, ни факс-машины. Полированное красное дерево, рельефный ковёр цвета слоновой кости и стены полночно-синего оттенка сплетали чары умиротворения и ясности. Ваза тех кремовых и голубых роз с пряным ароматом стояла на каминной полке, перед которой располагался стол. Плотно задёрнутые шторы были из кремового бархата, освещение мягкое, мебель элегантно уютная, состоящая из стёганого дивана и таких же кресел.

Я подошла к столу и, не обнаружив на поверхности ничего интересного, кроме счетов, стандартных аксессуаров и изысканной лампы из витражного стекла, открыла ящики и начала рыться. Через двадцать минут, так ничего и не отыскав, я перешла к шкафам для документов, встроенным в нижние полки книжных стеллажей.

Чертежи и планы, бухгалтерские книги и счета-фактуры, папки со столь сложными бизнес-инвестициями, что я даже не утруждала себя попытками расшифровать их. Бесконечные папки юридических документов.

Никакого генетического анализа.

Дальше я начала искать на полках семейную Библию и быстро остановилась на древнем с виду кожаном томе на верхней полке, но даже встав на цыпочки на лестнице, я оказалась недостаточно высокой, чтобы дотянуться.

Несколько секунд я разглядывала огромный камин, решила, что толстая каминная полка выдержит меня и может дать те недостающие несколько дюймов, чтобы дотянуться до книги. Забравшись на каминную полку, я осознала, что от успеха меня отделяет каких-то три-пять сантиметров.

Но, рассуждала я, изучая узорную кайму, если я удержусь за декоративный торец, то смогу опереться на плинтус, поддерживающий правую колонну, что даст мне ещё десять сантиметров — больше, чем мне нужно.