Дом под номером 14 (СИ)

Решительно перехватив его поперек живота, я довольно неумело подняла животное на руки, удерживая, словно ребенка, под голову. Однако он как будто понял, с каким профаном имеет дело, и не особо вырывался. Он, кажется, слегка разомлел от тепла, яркого света, бьющего в глаза, и невероятного аромата такой близкой валерианы и положил голову мне на плечо, послушно терпя быстрый спуск по лестнице и стук входной двери, захлопнувшейся следом за нами.

Я еле держалась, чтобы не перейти на бег.

Ну, или остановиться, развернуться и спрятаться подальше.

Как же я смогу?

Но моя проблема разрешилась очень быстро — мне попросту не оставили выбор. Только я оказалась на тротуаре, дверь четырнадцатого дома распахнулась, и на улице оказалась Гермиона Грейнджер собственной персоной.

Я сделала несколько шагов вперед, и наши взгляды встретились, но ненадолго. Ее глаза тотчас опустились на рыжее чудо в моих руках.

Ее лицо осветилось.

Все произошло как-то слишком быстро. Я не успела задуматься о том, что необходимо сделать. Ноги сами перевели меня через улицу, а руки вручили Гермионе кота, которого она приняла со счастливой улыбкой. И все без слов.

Возможно, это и был тот самый правильный вариант, который я искала. В любом случае Гермиона, кажется, ничего не заподозрила, только лишь широко улыбнулась мне, и только тогда я наконец догадалась поздороваться.

— Здравствуй, — ее улыбка стала еще шире, и я в очередной раз подумала о том, какая же она милая и добрая. Но улыбка тут же слегка померкла, будто Гермионе было тяжело долго держать такое выражение лица.

Я еще раз внимательно осмотрела ее.

Она выглядела слегка утомленной, словно долгое время провела на ногах. Ее глаза лучились облегчением. Почему-то мне подумалось, что оно было связано не только с находкой сбежавшего питомца.

— Спасибо, что принесла его. Он никогда не убегал раньше, — она пожала плечами, а я еле успела прикусить язык, чтобы не воскликнуть «знаю». — Но, возможно, ему просто не понравилось быть одному. Он довольно своевольный и порой ведет себя так, будто имеет собственное мнение по любому поводу.

И снова мне пришлось засунуть свои мысли куда подальше и вместо этого выдавить дружелюбную и участливую улыбку.

— Он очень милый, — осторожно пробормотала я.

Она кивнула и, извинившись, отвернулась, приоткрыла калитку и поставила кота на траву, подтолкнув того к дому. Закончив с ним, она вновь повернулась ко мне:

— Где он был? — с вежливым любопытством спросила она таким голосом, словно мы с ней старые приятельницы.

Хотя в каком-то смысле так и было. Односторонне, по крайней мере.

Я кратко рассказала ей, как обнаружила его в своей комнате, и она даже рассмеялась на тех моментах, где я пыталась пошутить. Моя улыбка стала чуть увереннее.

— Мы ведь соседи, так? — полуутвердительно произнесла она, припоминая что-то. Я украдкой посмотрела на ее руки, сложенные на груди, и заметила, что пальцы слегка дрожали. Так бывает, если сильно сжать кулак после крепкого сна, или долго стискивать в руке какой-либо предмет, а потом расслабиться и отпустить его. Или же она просто нервничала, но это был последний вариант.

— Да, я иногда вижу вас, когда иду в школу, — поделилась я, посчитав, что это прозвучит достаточно безобидно, а еще не будет ложью. С технической точки зрения. Я ведь не уточняла, что это единственное время, когда я замечаю ее.

— Действительно, — она глянула на дом за моей спиной и вновь перевела взгляд на мое лицо. — Знаешь, я такая невнимательная, не замечаю ничего дальше своего носа.

Она рассмеялась, и я выдавила смешок в ответ, но…

Ложь.

Вот это уже была ложь. Странно, что из нас двоих именно Гермиона оказалась той, что соврала. Ведь я знала, что на свете, наверное, вообще не существовало человека, более собранного и разумного, чем она. А значит, она скрывала что-то.

Уж не догадалась ли она?

Мысль поразила меня так резко, что я не сумела удержать лицо.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона, заметив изменения во мне. Ее естественной реакцией было то, как она протянула вперед руку, как будто хотела подхватить меня под локоть или просто ободряюще сжать ладонь.

Когда она выпрямила правую руку, рукав джемпера слегка соскользнул назад, открывая запястье и светлую кожу предплечья. Я невольно опустила глаза, вцепившись взглядом в ее руку.

Как странно.

На открывшемся участке коже была видна когда-то очень глубокая, но теперь почти зажившая царапина. Точнее, именно на это было похоже по цвету, фактуре, форме — не знаю, как описать. Однако вместе с тем я почему-то подумала о татуировке — возможно, это была какая-то специальная техника или что-то вроде того.

И все из-за того, что на предплечье Гермионы было что-то написано или нарисовано — я склонялась к надписи, хотя и не могла разобрать букв. Тем более времени у меня оказалось совсем немного.

Проследив мой взгляд, Гермиона резко отдернула руку назад, натягивая рукав еще ниже, чем он был до этого, и неловко пожала плечами, вновь улыбнувшись. Я поняла — она не знала, что именно я заметила, поэтому никак не могла подобрать слов, чтобы объясниться.