Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Однако и у контроля, который можно было осуществлять посредством такого «неофициального» империализма, имелись свои пределы. Во-первых, растущая конкуренция на международном рынке капитала неизбежно размывала контроль над внешними финансами Бразилии, которым Ротшильды пользовались почти весь XIX в. В 1906 г. положение Ротшильдов пошатнулось как в Чили (где конкуренцию им составляли Спейеры и «Дойче банк»), так и в Бразилии (Шрёдеры). В 1905 г., когда штат Сан-Паулу обратился к Ротшильдам за финансовой помощью для создания запасов кофе, которые, как надеялись власти, помогут остановить падение цен на главный продукт штата, Альфред наотрез отказался от схемы «ревальвации», назвав ее «искусственной и безумной спекуляцией», которая окончится катастрофой. Натти испытывал такие же сомнения относительно одновременной попытки федерального правительства регулировать обменный курс мильрейса по отношению к фунту стерлингов путем создания нового учреждения, Caixa de Conversão. Зато Шрёдеры и Клейнуорты собрали синдикат из торговцев кофе в Нью-Йорке, Гамбурге и Гавре и с осени 1906 до мая 1908 г. скупили не менее 8 миллионов мешков кофе — более половины ежегодного мирового потребления. Когда Шрёдеры пожелали заручиться поддержкой Натти в виде займа на 15 млн ф. ст., необходимых для ликвидации долгов синдиката в Сан-Паулу, Натти тут же ответил прямо: «Только не для этого проклятого мошенничества». Прояви он упорство в своем отказе, Шрёдеры оказались бы в опасном положении: без поддержки Ротшильдов они не получили бы гарантии со стороны бразильского федерального правительства, а без такой гарантии заем вполне мог потерпеть неудачу, и 1/6 часть капитала Шрёдеров осталась бы в виде долгов Сан-Паулу под обеспечение всего лишь кофейных бобов. Натти все же склонился к решению, которое можно назвать иезуитским: вместо того чтобы напрямую финансировать схему по ревальвации, он решил предоставить государственный заем Бразилии (пусть даже государство затем воспользовалось деньгами, чтобы заплатить за ревальвацию). Доставив Шрёдерам немало неприятных минут, он наконец согласился взять на себя долю займа, но его чутье не подвело: подобные схемы не ждал долгий успех. В 1910 г. конкуренция со стороны Индии вызвала резкое падение цен на каучук, которое не могли смягчить никакие запасы, в результате чего Caixa de Conversão охватил обменный кризис. В результате кризиса обрушился и без того падающий рынок бразильских облигаций, и 94 % облигаций из займа на 11 млн ф. ст., выпущенного Ротшильдами в 1913 г., остались у андеррайтеров. В 1914 г., когда обговаривали условия нового займа, который должны были предоставить в обмен на иностранный контроль над Национальным банком Бразилии, в Европе разразилась война.

Неформальному империализму — по определению — в целом недоставало важнейшей санкции государственной интервенции. Совсем другое дело, как поняли французские инвесторы в 1888–1889 гг., вкладывать деньги в Панамский канал, чем в канал в Египте, где французское влияние было значительным, пусть даже и в конечном счете меньше, чем у Великобритании. Казалось, у Латинской Америки имелся выбор между американским контролем или отсутствием контроля вообще. Например, в 1895 г., когда казалось, что бразильское правительство задумало аннексировать Тринидад, Натти призывал главного личного секретаря Солсбери, Шомберга Макдоннелла, подать дипломатический протест с тем, чтобы Бразилия заявила о своих притязаниях третейскому суду. Макдоннелл передал Солсбери, «что все нужно для того, чтобы Ротшильды доказали… необходимость вывода войск… и что, если им удастся это осуществить, будет устранено главное препятствие на пути к третейскому суду… Нет сомнений, что Ротшильды на это способны; но они, естественно, хотят сделать все нашими руками». На практике это означало следующее: Натти должен был сам решить, посылать ли телеграмму на эту тему бразильскому министру финансов; что касалось правительства, Бразилия буквально была «делом Ротшильдов». Границы влияния британских банкиров начали обнаруживаться, когда не только Бразилия, но и Аргентина, и Чили начали тратить значительные суммы на свои военно-морские флоты. Несмотря на предупреждения о «финансовом крахе», оказалось невозможно остановить гонку вооружений в Латинской Америке — не в последнюю очередь потому, что получателями выгодных заказов оказались британские судостроители. Как находчиво заметил Натти, когда пытался обуздать строительство железных дорог в Бразилии, «подвергать сомнению политику правительства — всегда дело щекотливое».

«Верные монометаллисты»