Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Он был настолько убежден в том, что Натти поможет воплотить его мечту, что в июне 1888 г. даже пересмотрел свое завещание, по которому оставлял Натти все свое имущество, кроме 2 тысяч акций «Де Бирс» (которые он передавал своим братьям и сестрам). Желание оставить несколько сот тысяч фунтов одному из богатейших людей в мире, возможно, покажется извращенным; но в письме, приложенном к завещанию, Родс поведал Натти, что эти деньги необходимо употребить на учреждение того, что его биограф назвал «обществом избранных для блага империи». «При обдумывании предложения возьмите устав ордена иезуитов, если вам удастся его достать, — советовал Родс, — и замените римско-католическую веру на английскую империю». В высшей степени маловероятно, чтобы Родс (тем более Ротшильд) когда-либо читал устав ордена иезуитов, составленный св. Игнатием де Лойолой в 1558 г.; этот документ для Родса лишь символизировал своего рода сплоченное братство, которое было его идеалом. Поразительно другое. Подобно другому провидцу того времени, Теодору Герцлю, Родс видел в легендарном лорде Ротшильде единственного человека со средствами, способного воплотить его мечту в жизнь.

Принято считать, что Ротшильды должны были разделять экспансионистские устремления Родса: почему иначе он так много рассказывал о них Натти? Однако здесь необходима известная осторожность. Конечно, Натти и его братья не были противниками мысли о расширении Британской Южной Африки. Когда Родс объединил усилия с Гиффордом и Костоном из компании «Бечуаналенд» и создал новую «Центральную исследовательскую ассоциацию», призванную распространить его планы на землю матабеле — Натти стал мажоритарным акционером, а в 1890 г., после ее преобразования в «Объединенную концессионную компанию», он увеличил долю своего участия. Кроме того, в 1889 г., когда Родс основал «Компанию Британской Южной Африки», он стал акционером-учредителем и выступал в роли бесплатного консультанта компании по инвестициям[197]. Что еще важнее, письмо от января 1892 г. доказывает, что Натти не питал иллюзий относительно планов Родса. «Наше первое и главное желание в связи с южноафриканскими делами, — писал он Родсу, — чтобы вы… оставались во главе дел в этой колонии и могли осуществлять великую имперскую политику, которая стала мечтой всей вашей жизни… Думаю, вы окажете нам честь, признав, что мы всегда неуклонно поддерживали вас в проведении такой политики, и можете быть уверены, что мы будем поддерживать вас и далее».

Более того, Натти не желал слушать нападок на Родса. Когда все более нестабильный психически Рэндольф Черчилль, вернувшись в 1891 г. из Южной Африки, резко осудил проекты развития Машоналенда и объявил в прессе, что «не существует более неблагоразумных и небезопасных спекуляций, чем вкладывания денег в [горно] разведывательные синдикаты», Натти пришел в ярость — тем более что поездку Черчилля финансировал именно он. Льюис (Лулу), сын сэра Уильяма Харкорта, описал в дневнике необычайную стычку между Натти и Черчиллем в Тринге, которая произошла в начале 1893 г., когда последний «ожесточенно нападал на Родса, Ю. Африку и Машоналенд, объявлял страну банкротом, а [Сесила] Родса мошенником, уверял, что Натти знал, что Родс не мог собрать 51 тысячу ф. ст. в Сити, чтобы открыть рудник, и т. д. Все это говорилось Натти в лицо и привело его в ярость — настолько, что он на несколько минут вышел из комнаты, чтобы успокоиться».

Ротшильды не испытывали ни малейших угрызений совести из-за того, что Родс применял силу против матабеле и других африканских племен, встававших у него на пути. В письме из Парижа в октябре 1893 г. Артур де Ротшильд провел классическую для империалиста связь между «небольшим повышением акций компании, организованной на основании правительственной концессии» и «резкой стычкой с матабеле, когда 100 из них были убиты, хотя должен с радостью сообщить, что с нашей стороны убитых и раненых не было». Старшие партнеры Парижского дома испытывали такое же воодушевление, не в последнюю очередь благодаря диктаторскому стилю правления Родса, какой тот насаждал в Капской колонии после 1890 г., став ее премьер-министром.