Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Как часто указывается, в последней шпильке чувствовалась явно антисемитская коннотация (напоминавшая аллюзию Томаса Карлейля и нападки Гладстона на Дизраэли во время «болгарского вопроса»). Но в том случае отсутствие вкуса не слишком снижало эффект от нападок. Да и Натти почти нечем было возразить, когда еще один еврей — член парламента, канцлер герцогства Ланкастерского Герберт Сэмюэл — напомнил ему о позорной роли палаты лордов, когда его отца не допускали в парламент. На предвыборном митинге в Ист-Энде Натти довольно неубедительно защищался, говоря, что он противник «новой бюрократии, которую правительство хочет ввести в нашей стране» — бюрократии, «похожей» на ту, от которой многие его слушатели «бежали из России»! Пока они колесили по стране с одного митинга на другой, оскорбления, которыми они с Ллойд Джорджем осыпали друг друга, делались все грубее; разница заключалась в том, что Ллойд Джордж побеждал в споре[220]. Никогда еще в истории Дома Ротшильдов партнер не попадал в такую уязвимую с политической точки зрения позицию.

Однако в течение пяти лет все перевернулось. Возможно, «губительная финансовая политика» Ллойд Джорджа и не напугала рынки так, как надеялись Ротшильды. Но к лету 1914 г. в результате промежуточных выборов либеральное большинство в палате общин настолько сошло на нет, что канцлер казначейства потерпел унизительное поражение: внесенный им билль о финансах был отклонен. «Мистер Ллойд Джордж, — злорадствовал Натти 10 июля, — дискредитировал себя… даже в глазах собственных сторонников». Более того, канцлер казначейства очутился на краю такой финансовой пропасти, что ему пришлось просить о помощи не кого иного, как презираемого лорда Ротшильда.

Причиной кризиса стало непредвиденное событие, которому вначале не придали большого значения, — выстрел в Сараево.

«Ненависть вырвалась на волю»

В 1914 г. никто не был уверен в том, что начнется война. Ни империализм, ни система альянсов, ни другие объективные факторы не делали ее неизбежной. Однако такая возможность существовала. Вопрос заключался в том, какой будет война. Еще одной балканской? Европейской войной с участием России и Австрии, а поэтому, возможно, также Франции и Германии? Важно помнить, что третий вариант — мировая война с участием Британской империи — считался самым маловероятным из всех возможных. Для большинства очевидцев в Лондоне, включая Ротшильдов, более насущной угрозой представлялась гражданская война в Ирландии.

Активно участвуя в конфликте между палатой лордов и палатой общин по финансовым и законодательным вопросам, в 1909–1910 гг. Натти не забывал и о более давних спорах из-за земельной реформы и ирландского самоуправления. Выборы 1910 г., на которых ни одна из партий не получила большинства в парламенте, вновь вывели на первый план «ирландский вопрос». Отчасти по этой причине Натти внезапно стал осторожнее в своем отношении к законодательным делам. Он на многое был готов, чтобы вернуть во власть представителей Консервативной партии; он даже предлагал заем правительству меньшинства, возглавляемому Бальфуром, если ему будет отказано в поддержке либералами из палаты общин, — экстраординарное предложение. Но, как и Лансдаун и Бальфур, он боялся резкого наплыва пэров-либералов. Как только снова созвали парламент, битва из-за бюджета, которая велась в прошлом году, была отложена как дело проигранное; зато более старый и острый «ирландский вопрос» показался делом более выигрышным — при условии, что удастся сохранить большинство юнионистов в палате лордов. Поэтому появилась необходимость сдержать «молодых и горячих, а также старые „горячие головы“, которые не осознают последствий своих поступков».

Иногда спрашивают, проявлял ли горячность сам Натти по вопросу об Ольстере. Объединялся ли он так или иначе с теми представителями Консервативной партии, которые поощряли юнионистов из Ольстера подумать о вооруженном сопротивлении гомрулю? Согласно одному источнику, он «лично внес не менее 10 тысяч ф. ст. в поддержку добровольческих сил сопротивления Ольстера». Однако доказательства, которые содержатся в документах Милнера, спорны: вполне вероятно, Натти действительно обозначен буквой «Д» в списке вкладчиков в фонд обороны Ольстера. Однако этому противоречат совсем не воинственные письма Натти парижским кузенам. «Очень неприятно, дурно, я бы даже сказал, болезненно, — писал он 19 марта 1914 г., — читать о военных приготовлениях по обе стороны, а моряки и артиллеристы говорят так, словно Англия собирается затеять настоящую серьезную военную кампанию. До настоящего времени в решающий момент здравый смысл и добрая воля с обеих сторон оказывались достаточно сильными факторами, способными отвратить опасность, и проблема бывала решена. Повторится ли история в данном случае? Искренне на это надеюсь».