Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Для Ротшильдов первый большой кризис эпохи Великой депрессии наступил в Бразилии. Когда из-за всемирной дефляции цены на сырье еще больше снизились, правительство страны в очередной раз обратилось за помощью к Лондонскому дому. Снабдив Стефани и Пейлина уже знакомым списком условий, в феврале 1930 г. их отправили в Рио, но переговоры о займе пришлось прервать из-за переворота Жетулиу Варгаса — он стал одним из первых среди многих переходов к диктатуре, наступление которых ускорила депрессия. На следующий год министерство финансов Великобритании послало в Бразилию Отто Нимейера в надежде навязать новому правительству какой-либо стабилизационный пакет, но в сентябре Варгас приостановил платежи по иностранным долгам, следуя прецедентам, созданным в 1898 и 1914 гг. Теперь самое большее, что можно было сделать, — попытаться договориться о какой-либо реструктуризации. В марте 1932 г., после долгих совещаний с Советом иностранных держателей облигаций, с Варгасом было достигнуто соглашение, в котором оговаривалось льготное отношение к старейшим и самым надежно обеспеченным займам. Однако лишь в 1934 г. удалось добиться полной реструктуризации бразильского долга с главными зарубежными банками (Ротшильдами, «Париба» и «Диллон Рид»). После выпуска новых облигаций правительство в 1932–1937 гг. сумело выплачивать около 6–8 млн ф. ст. ежегодно, хотя все «стерлинговые» облигации удалось погасить только в 1962 г. Такая же история произошла и в Чили, где в 1931 г. основали новую «Компанию по добыче селитры» («Ла Компания де Селитре де Чиле», КОСАЧ), чтобы усовершенствовать добычу нитратов на основе займа на 2 млн ф. ст., выпущенного совместно банкирским домом «Н. М. Ротшильд», Бэрингами, Шрёдерами и «Морган, Гренфелл». План был обречен на провал, поскольку экспорт продолжал падать. В январе 1933 г. компания КОСАЧ была ликвидирована, и правительство объявило мораторий на обслуживание долга. Лишь через 20 лет удалось достичь соглашения между держателями облигаций и новой «Чилийской корпорацией по продаже нитратов и йода».

Однако самый тяжкий удар ждал компанию в Европе. 11 мая 1931 г. руководство «Кредитанштальта» показало австрийскому правительству ежегодный баланс банка за 1930 г., который «Кредитанштальт» должен был опубликовать через несколько дней. Вскрылись убытки на 140 млн шиллингов (около 4 млн ф. ст.), по сравнению с оплаченным капиталом в размере 125 млн шиллингов. Учитывая, что баланс банка равнялся всем расходам центрального правительства, цифры были устрашающими; а поскольку им было уже четыре месяца, истинные потери, вероятно, приближались к 160 млн шиллингов. По австрийским законам, банк, чьи убытки превышали половину его капитала, не имел иного выхода, кроме одного: прекратить работу. Поэтому будущее Венского дома, который держал около 16,7 млн шиллингов от капитала «Кредитанштальта», рисовалось в мрачных тонах. Не лучшими были перспективы и для 130 зарубежных банков (в том числе «Братьев де Ротшильд»), которые отвечали более чем за треть денежных обязательств данного банка. Однако австрийское правительство боялось, что крах «Кредитанштальта» погубит от 60 до 80 % австрийской промышленности (цифры преувеличены — с точки зрения капитала пострадали бы не более 14 % австрийских компаний с ограниченной ответственностью). Кроме того, указывалось, что большинство убытков объясняются слиянием с «Боденкредитанштальтом», на чем настояло само правительство. Соответственно, решено было пополнить капитал «Кредитанштальта» на 100 млн шиллингов в обмен на пакет в 33 % его акций. В пакет мер по оказанию помощи вошла ссуда, по которой Парижский дом предоставлял «Кредитанштальту» еще 136 млн франков на 6 лет[234].

Однако принятых мер оказалось недостаточно для того, чтобы избежать финансовой паники, которая быстро перекинулась из Вены в Венгрию, Германию и на всю европейскую экономику. Национальный банк делал все, что мог, чтобы сохранить ликвидность австрийской банковской системы, учитывая векселя, однако не спешил поднимать учетную ставку, и доверие общества к банкам стремительно падало. Воспоминания о гиперинфляции десятилетней давности приводили австрийцев к выводу, что шиллинг вскоре последует по пути кроны, которая была до него. Все бросились скупать иностранную валюту и товары. Из-за дипломатических осложнений понадобилось три недели, чтобы организовать заем в 3 млн ф. ст. для Национального банка со стороны Банка международных расчетов, а когда эти деньги были потрачены, Австрии пришлось полагаться на краткосрочный заем в 4,3 млн ф. ст., предоставленный Английским Банком. В июле такой же кризис поразил «Дармштедтер банк» и Национальный банк Германии. В сентябре спрос на золото в обмен на фунты стал непосильным для Английского Банка, и банк отказался продавать золото. Закончилось короткое возвращение фунта к золотому стандарту.