Дом шелка. Мориарти

– Отличный суп, – похвалил я. Дал ей возможность удалиться на кухню. – Вот вам и имя, если требуется. На роль покойника вполне подходит наш загулявший повар. Он возвращался к месту работы. Изрядно выпил и упал в водопад. По случайному совпадению его тело прибило к берегу как раз в это время. Скажите газетам, что Мориарти жив, – и пусть Деверо попадется в ловушку. – Джонс смотрел вниз, крепко поджав губы, и я продолжил: – Мы с вами малознакомы, но я вижу: вам не по душе, что кто-то может заподозрить вас в нечестности. Со мной такая же история. Но поверьте моим словам: в ваш город проникла страшная зараза. Изгнать ее – ваш долг перед согражданами. Поверьте мне, инспектор. Притом что Мориарти больше нет, эта встреча – наша единственная надежда. Мы должны там быть. Лично.

Фрау Штайлер вернулась с главным блюдом: две порции жареного ягненка. Я взял нож и вилку, полный решимости все съесть.

Джонс медленно кивнул:

– Вы правы. Я пошлю телеграмму в Скотленд-Ярд, и завтра мы можем ехать. Если поезда не подведут, приедем как раз вовремя.

Я поднял бокал.

– За поимку Кларенса Деверо, – произнес я. – И если не возражаете, за нашу совместную работу – Скотленд-Ярда и агентства Пинкертона.

Мы выпили, положив, таким образом, начало нашему содружеству. Знай мы, что нас ждет… тогда и вино не показалось бы сладким, а желание трудиться бок о бок едва ли возникло.

Глава 5 В «Кафе Рояль»

Не многим американцам доводится совершить поездку по Европе, тем не менее я с трудом могу описать то, что видел в пути. Я почти все время глазел в окно на скользящие мимо, разбросанные по холмам маленькие фермы, на бурные стремнины, на поросшие ранними цветами долины, но меня что-то тревожило, и я не мог сосредоточиться на увиденном. Поезд шел очень медленно, мы ехали в вагоне второго класса, без особых удобств. Меня одолевал страх: вдруг опоздаем? Джонс сказал мне, что нам предстоит покрыть расстояние в пятьсот миль, сменить четыре поезда, а потом в Кале сесть на пакетбот и доплыть до Лондонского моста. Опоздание на любую из пересадок было чревато срывом нашего плана. Из Майрингена мы направились на запад, в Интерлакене пересекли озеро Бриенц и поехали дальше до Берна. Оттуда Джонс послал телеграмму, которую мы составили вместе: профессору Мориарти удалось чудесным образом спастись в ходе трагедии у Рейхенбахского водопада, и, видимо, он вернулся в Англию. Почта находилась на некотором удалении от вокзала, и мы едва не опоздали на поезд – идти долго Джонс просто не мог. Когда мы все-таки сели в вагон, он был бледен и испытывал очевидную боль.

Первые пару часов мы сидели молча, каждый был погружен в собственные мысли. Но по мере приближения к французской границе, около Мутье, мы почувствовали потребность в общении. Я поведал Джонсу об истории семьи Пинкертон – Джонс проявил интерес к методам расследования, какие практикуют стражи закона в Америке, пусть и более прямолинейные по сравнению с его собственными, – подробно рассказал ему об их участии в забастовке на Берлингтонской железной дороге несколько лет назад. Агентство обвиняли в том, что оно провоцировало бунты и даже убивало бастующих, но я заверил Джонса: агенты лишь охраняли собственность и пытались поддерживать мир, не более того. Во всяком случае, других сведений у меня не было.

После этого разговора Джонс достал брошюру, которую захватил с собой, и углубился в ее изучение, это оказалась монография самого Шерлока Холмса, на сей раз посвященная пеплу. Со слов Джонса я понял, что Холмс мог обнаружить разницу между ста сорока разными видами пепла от сигар, сигарет и трубок, хотя сам Джонс в этом изыскании дошел только до цифры девяносто. Чтобы развлечь его, я отправился в вагон-ресторан и взял там пять разных проб пепла у заинтригованных пассажиров. Джонс был безмерно благодарен и весь следующий час дотошно изучал их с помощью лупы, которую извлек из своего саквояжа.

– Как бы мне хотелось познакомиться с Шерлоком Холмсом! – воскликнул я, когда он наконец закончил изучать пепел и буквально отмахнулся от него. – А вы с ним когда-нибудь встречались?

– Встречался. – Он умолк, и я с удивлением увидел, что мой вопрос каким-то образом его обидел. Это было странно, ведь из всего им сказанного за время нашего краткого знакомства напрашивался очевидный вывод: он страстный и даже фанатичный поклонник знаменитого детектива. – Я встречался с ним трижды, – продолжил Джонс. Но снова сделал паузу, будто не знал, с чего начать. – Первый раз это была даже не встреча, я просто входил в группу агентов Скотленд-Ярда, и Холмс читал нам лекцию, прямым следствием которой оказался арест похитителя драгоценностей из Бишопсгейта. По сей день я склонен думать, что мистер Холмс больше полагался на свои догадки, нежели на строгую логику. Откуда он мог знать, что человек родился с изуродованной ступней? Вторая наша встреча носила совершенно иной характер, доктор Ватсон сделал ее достоянием гласности и назвал меня по имени. Не скажу, что он описал меня в благожелательных тонах.

– Сочувствую, – только и вымолвил я.