Дом шелка. Мориарти

Ко мне подскочил Джонс. По сей день не могу понять, как он оказался рядом со мной так быстро.

– Чейз! – воскликнул он. – Мой дорогой! Вы целы? Вас едва не раздавило…

– Вы их видели? – закричал я. – Перри! Мальчишка из «Кафе Рояль»! Он был здесь, а с ним – мужчина… Видели?

– Видел.

– А лицо?

– Лица не разглядел. Мужчина лет сорока, может пятидесяти. Высокий, худощавый. Но его было почти не видно, он сидел внутри.

– Помогите мне…

Джонс склонился надо мной, помог подняться на ноги. Удар головой не прошел бесследно: по скуле текла струйка крови.

– Что это было, Джонс? – спросил я. – Что они здесь делали?

Ответ на мой вопрос был получен через несколько секунд.

Взрыв прогремел совсем рядом, и мы не только услышали его, но и почувствовали: вихрь пыли налетел прямо на нас. Вокруг возник хаос: заржали лошади, потеряли управление коляски, кучера отчаянно вцепились в вожжи. Две двуколки столкнулись. Одна покачнулась и опрокинулась на землю. Прохожие – мужчины и женщины – застыли на месте, ухватились друг за друга, в страхе завертели головой. На нас обрушился град из камней и стекла, ноздри учуяли запах горелого. Я огляделся. Над зданием Скотленд-Ярда клубился огромный гребень дыма. Разумеется, что еще в этой части города могло быть мишенью для нападения?

– Ах, негодяи! – пробормотал Джонс.

Мы быстро перебежали через дорогу. Движение на улице было полностью парализовано. Не думая о том, что может сработать еще одно взрывное устройство, мы бросились в здание, пробиваясь мимо клерков, констеблей и посетителей – все они рвались наружу. Нижний этаж, кажется, не пострадал, но вот мы увидели полицейского: он спускался по лестнице – лицо перекошено, из раны на голове сочится кровь. Джонс схватил его за руку.

– Где? – выкрикнул он. – На каком этаже?

– На третьем, – услышали мы в ответ. – Я был там! Совсем рядом…

Мы не стали терять времени. Метнулись к лестнице и побежали наверх, прекрасно понимая, что только вчера проделали тот же путь. Полицейские и другие работники Скотленд-Ярда торопились в обратную сторону, к выходу, кто-то был ранен, многие цеплялись друг за друга. Мы услышали несколько окриков: не ходите туда! Но нас это не остановило. Чем выше мы поднимались, тем сильнее пахло дымом, и скоро стало трудно дышать. Наконец мы оказались на третьем этаже и тут же столкнулись с человеком, которого я сразу узнал: вчера он был на совещании. Инспектор Грегсон. Светлые волосы всклокочены, он явно пребывал в состоянии шока, хотя ранения, похоже, удалось избежать.

– В телеграфной! – крикнул он. – Телеграфист принес посылку. Она лежала прямо около стенки между телеграфной и вашим кабинетом, Джонс. Будь вы за своим столом… – Грегсон смолк, в глазах отразился страх. – Кажется, Стивенс погиб.

Тут испугался и Джонс:

– Кто-то еще?

– Не знаю. Всем приказано покинуть здание.

Но мы ослушались. И продолжали идти вперед, мимо пострадавших, которые шли к выходу, кто-то прихрамывал, у кого-то порвалась одежда, у кого-то текла кровь. На третьем этаже была тишина, от которой стыла кровь в жилах. Никто не кричал, но мне послышалось, что где-то рядом потрескивает огонь. Я следовал за Джонсом, и наконец мы оказались перед дверью в его кабинет. Она была открыта. Я заглянул внутрь – и увидел ужасную картину.

Кабинет был скромных размеров. Единственное окно, как и говорил Джонс, выходило на квадратный внутренний двор. Комната завалена обломками – левая стена целиком разрушена. На деревянном столе высилась груда кирпича, и я сразу увидел: Грегсон был прав. Находись Джонс за своим столом, его настигла бы смерть. На полу лежал молодой человек, возле него, беспомощный и ошарашенный, на корточках сидел полицейский. Джонс рванулся в кабинет и опустился на колени рядом с лежащим. Увы, молодой человек был мертв. В голове жуткая рана, рука с окоченевшими пальцами откинута в сторону.

– Стивенс! – воскликнул он. – Это был мой секретарь… мой помощник.

Дым струился в кабинет через отверстие в стене, и я увидел: телеграфная пострадала еще больше. Там был настоящий пожар, языки пламени лизали потолок и подбирались к крыше. Среди развалин лежало еще два тела. Было трудно определить возраст погибших – взрыв изувечил их до неузнаваемости, нанес жуткие травмы. Кругом валялись листы бумаги. Какие-то страницы просто висели в воздухе – наверное, из-за жары. Огонь быстро распространялся.

Я подошел к Джонсу.

– Нам здесь делать нечего! – воскликнул я. – Надо следовать приказу и покинуть здание.

Джонс повернулся ко мне, и я увидел, что в глазах его стоят слезы – то ли от нахлынувших чувств, то ли от дыма.

– Это предназначалось мне? – спросил он.

Я кивнул:

– Боюсь, что так.