Дом шелка. Мориарти

Ее замысел был очевиден. Она хотела поговорить со мной наедине и все для этого устроила. Весь вечер я с любопытством наблюдал за тем, как ведет и как чувствует себя мой друг Этелни Джонс в домашней обстановке. Решительный и полагающийся на себя во время расследования, в обществе супруги он был намного тише и неприметнее. Их близость была неоспоримой. Они понимали, о чем молчат, читали наперед желания друг друга. В то же время в их дуэте она явно была сильнее. Рядом с ней Джонс терял немалую часть своего авторитета, и я подумал, что даже Шерлок Холмс не был бы такой звездой сыска, надумай он жениться.

Джонс поднялся. Взял сверток, нежно поцеловал жену в лоб и вышел из комнаты. Она подождала, пока за ним захлопнется входная дверь. Потом взглянула на меня совершенно по-иному, отнюдь не взглядом гостеприимной хозяйки, и я понял: она оценивает меня, решает, заслуживаю ли я ее доверия.

– Муж рассказал мне, что вы давно работаете в агентстве Пинкертона, – начала она.

– Так давно, что и не упомнишь, миссис Джонс, – ответил я. – Но, строго говоря, я не детектив, а следователь. Это не совсем одно и то же.

– В чем разница?

– Мы действуем более прямолинейно. Совершено преступление. Мы его расследуем. Но в большинстве случаев это вопрос чисто процедурный, то есть, в отличие от англичан, мы меньше занимаемся какими-то обобщениями и измышлениями.

– Вам нравится ваша работа?

Я ненадолго задумался.

– Нравится. В мире есть плохие люди, которые несут большое зло, другие люди от них только страдают, и злодеев надо остановить – мне кажется, что это правильно.

– Вы не женаты?

– Не женат.

– Соблазн никогда не возникал?

– Вижу, вы человек прямой.

– Надеюсь, я вас не обидела. Просто хочу узнать вас получше. Это для меня важно.

– Я вам отвечу. Конечно, соблазн возникал. Но я с детства привык к одиночеству, и в последние годы позволил работе поглотить меня целиком и полностью. Сама идея брачного союза мне близка, но я не уверен, что это состояние идеально мне подходит. – Мне не очень нравился оборот, который принимала наша беседа, и я попробовал поменять тему. – У вас прекрасный дом, миссис Джонс, и чудесная семья.

– Мой муж очень к вам расположен, мистер Чейз.

– Я ему за это благодарен.

– А что, хотелось бы знать, вы думаете о нем?

Я поставил чашку с кофе на стол.

– Не вполне понимаю, что вы имеете в виду.

– Он вам симпатичен?

– Вы действительно хотите, чтобы я ответил на этот вопрос?

– Иначе бы не спрашивала.

– Он мне очень симпатичен. Я чужестранец, а он встретил меня по-настоящему тепло и был исключительно добр ко мне, хотя не сомневаюсь, что другие на его месте чинили бы мне препятствия. Могу также сказать, что он наделен блестящими способностями. Скажу честно, детектива такого калибра я в своей жизни пока не встречал. Его методы сыска совершенно уникальны.

– Он вам кого-нибудь напоминает?

Я помолчал.

– Он напоминает мне Шерлока Холмса.

– Да. – Внезапно в ее голосе прозвучал холод. – Шерлока Холмса.

– Миссис Джонс, вы специально сделали так, чтобы муж ушел, – это совершенно ясно. Я не знаю, зачем вам это понадобилось, и обсуждать его в его отсутствие с моей стороны невежливо. Может быть, вы просто скажете мне, что у вас на уме?

Она ничего не ответила, только внимательно посмотрела на меня… На ее лице поигрывали блики огня, горящего в камине, и я вдруг увидел, что она удивительно красива. Наконец она заговорила.

– У мужа наверху кабинет, – сказала она. – Он иногда там уединяется, когда ведет дело. Хотите на него взглянуть?

– Очень.

– Я с удовольствием вам его покажу. Кстати, можете не беспокоиться. Мне разрешено заходить туда, когда пожелаю, и мы пробудем там всего пару минут.

Я вышел за ней из комнаты и проследовал наверх мимо акварелей – в основном с изображением птиц и бабочек, – висевших в простых деревянных рамках на полосатых обоях. Мы поднялись на первую площадку и вошли в маленькую, без ковра комнату, выходившую в садик позади дома. Я сразу понял: это и есть рабочий кабинет Джонса. И в то же время главным в этой комнате был не он.