Дом шелка. Мориарти

Это было уже кое-что. Секретарь посольства Ишем поднялся, подошел к двустворчатым дверям, распахнул их – и через несколько секунд, после мимолетного обмена репликами, в комнату вошел Кларенс Деверо. Я испытал странное, неописуемое волнение – вот он, и ничего дурного сделать мне уже не может. Разумеется, вид у него был достаточно смиренный, даже уничижительный – именно так он подавал себя, когда мы встретились впервые и едва обратили на него внимание, во время приема в посольстве. Сейчас он изображал легкий испуг – как же, оказался в такой солидной компании, он нервно помаргивал, стоя перед послом и его советниками. Джонса и меня он словно видел впервые и смотрел на нас как на совершеннейших незнакомцев. На нем был тот самый жилет из цветного шелка, что и прошлым вечером, но во всех прочих отношениях это был совершенно иной человек.

– Господин посол? – вопросительно обратился он к Линкольну, когда Ишем закрыл за ним дверь.

– Пожалуйста, садитесь, мистер Де Врисс.

Принесли еще один стул, и Деверо уселся, разместившись на некотором удалении от нас.

– Можно узнать, зачем меня сюда вызвали, сэр? – Он взглянул на нас во второй раз. – Я знаю этих джентльменов! Они были здесь на приеме по поводу торговли между Англией и Америкой. Один из наших гостей опознал в них самозванцев, и я был вынужден их выставить. Почему они снова здесь?

– Они выдвигают против вас весьма серьезные обвинения, – объяснил Уайт.

– Обвинения? Против меня?

– Можно узнать, где вы были вчера вечером, мистер Де Врисс?

– Здесь, мистер Уайт. Где еще мне быть? Вы же знаете, что я не рискую выходить на улицу, разве что того требуют чрезвычайные обстоятельства, да и тогда я к такому выходу тщательно готовлюсь.

– Эти господа утверждают, что встретились с вами на Смитфилдском рынке.

– Я не буду говорить, что это ложь, сэр. И не скажу, что они хотят отомстить за то, что произошло здесь неделю назад. Делать такие утверждения в присутствии вашего превосходительства было бы неверно. Скажу лишь, что это чудовищная ошибка. Что эти господа обознались. Они приняли меня за кого-то другого.

– Вам знакомо имя Кларенс Деверо?

– Кларенс Деверо? Кларенс Деверо? – Глаза его засияли. – К. Д.! Вот в чем дело! Те же самые инициалы! Может быть, суть недоразумения в этом? Но нет – этого имени я никогда не слышал.

Линкольн повернулся к Джонсу, приглашая высказаться.

– Вы отрицаете, что вчера взяли нас в плен, что ваши люди избили нас и отправили бы на тот свет, если бы нам не удалось бежать? Не вы ли рассказали нам о своем детстве в Чикаго, о вашей ненависти к мясу, о страхе, приведшем вас к боязни открытого пространства?

– Я родился в Чикаго. Это правда. Все остальное – выдумка. Господин посол, уверяю вас!

– Если вас там не было, расстегните воротник! – воскликнул я. – И объясните, откуда у вас на шее синяки. Это следы моих собственных рук, и я рад, что я эти следы оставил. Расскажите, откуда они взялись?

– Вы действительно на меня напали, – ответил Деверо. – Вы схватили меня за горло. Только мясной рынок тут ни при чем. Это произошло здесь, в посольстве. Вы пришли сюда по чужому приглашению и взъярились, когда я велел вас выдворить.

– Вот, наверное, в чем причина, – заметил Ишем. Он так страстно защищал Деверо, что я засомневался: а нет ли тут какого-то подкупа или принуждения? – Эти трое господ явно что-то между собой не поделили. Не буду ничего говорить о мотивах, но очень похоже, что тут произошла какая-то ошибка. Хочу также напомнить, господин посол, что мистер Де Врисс верой и правдой служит правительству Америки и в Вашингтоне, и здесь вот уже шесть или семь лет. Нам всем известно о его недуге. Возможно ли с таким заболеванием стоять во главе международной преступной группы? Посмотрите на него – разве перед вами закоренелый преступник?

Линкольн мрачно молчал, потом покачал головой.

– Джентльмены, – сказал он, – с сожалением вынужден признать, что свою правоту вы не доказали. Я не ставлю под сомнение ваши слова, вы оба – достойные уважения люди. Но Ишем прав. Без улик я не могу пойти вам навстречу, могу лишь обещать, что мы сами проведем расследование, но внутри стен посольства и в соответствии с его правилами.

Встреча была окончена. Но Джонс внезапно поднялся, и я сразу увидел, что он, как бывало уже не раз, полон энергии и решимости.

– Вам нужны улики? – спросил он. – У меня есть что вам предъявить. – Он достал из кармана лист бумаги с оборванным краем и положил его на стол перед Линкольном. Заглавными буквами на листе было написано: ВАША ДОЧ У НАС. – Эту записку мне прислали, чтобы заманить меня на кладбище, известное как «Путь покойника», – пояснил Джонс. – Именно с ее помощью Деверо взял в плен Чейза и меня.

– И что из этого следует? – спросил Ишем.