Дом Солнц

Волчник внимательно следила за пленным: вдруг ненароком выдаст свои истинные чувства? Жаль, нельзя было прочесть его мысли – через стазопузырь мозг не просканируешь.

– Раз ты думаешь, я из Дома Мотыльков, обсуди это с ними.

– Да, – глубокомысленно изрекла Волчник, – ты из них, из любителей двигать звезды. – Без предупреждения она вернула рычаг на прежнее место, сковав шаттерлинга-злодея параличом стазиса.

Неподвижность пленного мы видели даже под синхросоком, ведь у него кратность замедления в тысячу раз превышала нашу.

– Хочу сразу посмотреть, Шашечница он или нет, – заявила Волчник. Свет, лившийся в узкие оконца у нее за спиной, теперь падал совершенно иначе.

– В космотеке наверняка есть поименный список шаттерлингов Дома Мотыльков. Не факт, что мы узнаем нашего фигуранта – как и мы, они меняют внешность, – но проверить стоит, – сказал Аконит.

– Вот и займись, – велела Волчник. – Погибших и пропавших без вести не забудь.

Аконит коснулся своего хронометра, вернул себя в нормальное время и быстрее молнии полетел к выходу. Дверь открылась, закрылась, на миг показав сумеречное небо, а через пару субъективных секунд Аконит уже опять сидел на своем месте и замедлялся.

– Имя пробил, – отрапортовал он. – Это шаттерлинг Линии Шашечницы, зовут его Вилохвост. Считается погибшим десять циклов назад по их исчислению.

– Примерно так же, как Синюшка, – отозвалась Волчник. – Значит, их уже двое – шаттерлинги, которых считали погибшими, а они живы-живехоньки. Думаю, стоит и оставшимися двумя заняться – вдруг услышим ту же историю?

– Хочу задать этому Вилохвосту один вопрос, – вмешался я.

– Какой еще вопрос? – не взглянула, а прямо зыркнула на меня Волчник; даже не верилось, что недавно эта девушка благодарила меня за спасение.

– Хочу спросить, не слышал ли он о Доме Солнц?

– Нет такой Линии, – отрезала Волчник.

– Но мне хотелось бы увидеть его реакцию.

– Зачем? Что, по-твоему, он может сказать? Синюшка Дом Солнц не упоминал.

– Подозреваю, что в бойне задействован некий Дом Солнц. О нем говорил Геспер, хотя из-за провала в памяти не мог восстановить, откуда взялось это название.

– Разве Линия может существовать тайком от всех? – удивился Горчица. – Мы знаем, кто мы, знаем, кто в Союзе, знаем, кого исключили. В нашей истории нет места для Линии-невидимки.

– Вдруг Линия появилась лишь недавно и не попала в космотеки? – предположил Маун.

– Вопрос задать можно, – поддержала Донник, подавшись вперед. – По-моему, Лихнис прав: факты дружно указывают на связь бойни с Вигильностью. Геспер тоже интересовался Вигильностью. Была бы у нас в запасе тысяча лет – отправили бы туда экспедицию вопросы задавать. Но времени нет, поэтому ограничимся тем, что можно выяснить на Невме.

Я глянул на хронометр – стрелка крутилась как бешеная. В замедленном режиме, указанном Волчник, мы провели четыре минуты, а в реальности прошло почти шесть часов.

– Спроси его, – не выдержал я.

Волчник снова зыркнула на меня – не любит, когда ей указывают, – тем не менее рычаг дернула и кратность сжатия снизила.

– Развлекаетесь? – подначил пленный.

– Ты Вилохвост из Линии Шашечницы, – начала Волчник. – Тебя считают погибшим: хотел, мол, пронестись через дважды вырожденную бинарную систему, да с приливными силами напутал. По крайней мере, так утверждают космотеки.

– Тебе виднее.

– Еще бы. – Волчник обожгла меня гневным взглядом. – Вилохвост, есть один вопрос. Расскажи про Дом Солнц.

– Такого нет.

Ответ получился слишком поспешным, это почувствовали все.

Глава 16

Каскад и Каденция стояли на коленях над искореженным Геспером. На «Серебряные крылья зари», то есть на орбиту Невмы, мы поднялись два часа назад. C тех пор живые роботы не отходили от раненого, и их пальцы без устали ощупывали место, где бедняга Геспер слился воедино с обломком корабля. Они не разговаривали и почти не шевелились – только бешеный танец огоньков за стеклянными панелями указывал на активность. Со дня нашей высадки на Невму Геспер совершенно не изменился, по крайней мере внешне. У него огоньки по-прежнему напоминали затухающие угли и едва двигались. Каскад и Каденция не просто касались его, а словно погружали пальцы в золотую броню. Можно было подумать, что она мягче и податливее глины. Хотя оба человека-машины отстранились – медленно и синхронно, – отпечатков на золотых пластинах не осталось.

Каденция обратила ко мне прекрасное серебряное лицо:

– Портулак, Геспер жив. Тяжелое ранение вынудило его защитить свой интеллект, сконцентрировать сознание, превратив себя в слабо мерцающий светоч ума и памяти. Спасти его можно, только не здесь.

– Тогда где? На Невме?

– Там тоже ничего не получится, – ответил за нее Каскад. Его певучий голос успокаивал и ободрял, даже когда новости были откровенно ужасными. – Геспера нужно вернуть в Кольцо Единорога, к машинному народу. Там его полностью восстановят и вознаградят за труды.

Путь в Машинное пространство займет десятки тысячелетий, обратный – еще столько же, если Геспер вообще вернется. Даже мне, шаттерлингу, привыкшему мерить время циклами, такой срок казался бесконечным.