Дом Солнц

– Путь-то неблизкий. Геспер его выдержит?

– Это зависит от корабля, – сказала Каденция. – Корабль нужен быстрый, чтобы сократить субъективное время путешествия. В латентность Геспера не погрузить, то есть перелет он прочувствует с первой секунды до последней, как отмерят корабельные часы.

– Разве нельзя собрать большую стазокамеру?

– В Имире нет соответствующих технологий, а у нас – нужных инструментов.

– А если разобрать его? Сложим в стазокамеру по частям…

– Геспер не перенесет разборку, – покачал головой Каскад. – К тому же его сознание распределено по телу. Отсоединение любой части опасно.

– Сами же сказали, что Геспер сконцентрировал сознание, – напомнила я слова Каденции.

– Это образное выражение, – отозвалась та. – Технические подробности вам не понять. Уверяю, возвращение в Кольцо Единорога – единственный шанс.

– Можно спустить его на Невму?

– Если аккуратно, то да.

– Тогда мне хотелось бы показать его Фантому. Ну, об этом мы уже говорили. Пользы может и не быть, но попробовать стоит.

– Мы не возражаем, – согласился Каскад. – Спускать его на Невму рискованно, но рискованно и везти на родину в таком состоянии.

– Вы считаете, что Геспер погибнет при любом раскладе, – догадалась я.

– Такой вариант не исключен, – подтвердила Каденция. – Вашему пожеланию мы препятствовать не станем и, если хотите, поможем все организовать.

– Я пока не получила разрешение местных властей…

– Мы можем поддержать ваше ходатайство, – проговорил Каскад. – Раз Геспер обратился к вам с просьбой, мы тоже обязаны к ней прислушаться.

– Давайте перенесем его в шаттл, – предложила Каденция.

– Ну, если вы считаете… – Я замялась.

– Мы будем очень осторожны и внимательны, – пообещал Каскад.

Роботы подошли к искореженному Гесперу с разных сторон и подняли без малейших усилий, плавно и грациозно. Я хотела отключить гравитацию или вызвать погрузочный челнок, однако Каскад и Каденция в моих услугах не нуждались.

Раненого человека-машину пронесли через весь корабль в главный грузовой отсек, куда я пристыковала шаттл. Когда мы прилетели, Каскад и Каденция расспрашивали о моем флоте. Число кораблей, которые я вожу с собой, вызвало если не искреннее удивление, то вежливый интерес. Но сейчас роботы полностью сосредоточились на пострадавшем и на мой флот внимания не обращали.

В Имире мы сели уже после заката – остывающие барханы пели свою колыбельную. По моей просьбе Геспера отнесли в безопасное помещение в башне, где нас всех поселили. Мне претило держать Геспера взаперти, как багаж, зато комната могла известить меня о малейших изменениях в его состоянии.

Я вернулась к себе в апартаменты, но, как ни странно, не застала там Лихниса. У себя он тоже отсутствовал. Я почувствовала себе брошенной. Когда мы с роботами улетали на орбиту, Лихнис очень тревожился. А может, я внушила себе и это, и то, что он будет ждать, а потом скажет, как соскучился.

Мрачная, подавленная, я еще и на ужин опоздала, поэтому велела апартаментам приготовить что-нибудь по традициям Горечавок, но ела без аппетита – открыла балкон, разулась и, устроившись на кровати, смотрела, как теплый ветерок колышет занавески. Мимо то и дело проносились жители Невмы на сверкающих пестрых, словно витраж, крыльях.

Я размышляла, что большинство этих летунов умрут прежде, чем кто-нибудь из Горечавок высадится на другую планету. Только они, похоже, об этом не горевали и не казались несчастнее других обитателей галактики – летали, будто родились для этого, будто их крылья чудеснее любых чудес. Галактику они знали лишь по рассказам путешественников. Ну и пусть! Ну и пусть Всеобщий актуарий мрачно называл их цивилизацию однодневкой: мол, через цикл-другой ее перемелют жернова перерождения. Жителям Невмы интересен был лишь сегодняшний день, а вовсе не далекое будущее.

Вдруг Линии в корне не правы? Мы собирали информацию ради самой информации, растягивали жизнь на миллионы лет, но, даже когда многое получалось, когда нас не заманивали в ловушку и не ставили на грань вымирания, шаттерлинги не знали покоя. Вечная суета назойливым внутренним голосом гнала все увидеть, все раскопать, камня на камне не оставить. Мы – как дети, которым нужно перепробовать все конфеты, даже если потом затошнит. Мы понимали, что огромную галактику нам не облететь, но внутренний голос не велел опускать руки и твердил: «Мало стараешься».

И к чему это нас привело? Я прожила тридцать два цикла, но чувствовала, что знаю не больше, чем в день, когда выползла из камеры, голая, как новорожденный крысенок, но уже во власти ненасытного аппетита Абигейл: хочу насытиться этим миром, наесться им до отвала! Люди живут и умирают, совершают странные, бессмысленные поступки. С социумами то же самое, будь то город-государство или галактическая империя, захватившая тысячи систем. Все приходит и уходит, все сперва новое и многообещающее, потом – старое и унылое, все оставляет на листе вечности крохотный тающий след, отметину, которая со временем исчезнет.

– Ты вернулась!