Дом Судьбы

Первое, что замечает Тея, когда Корнелия затаскивает ее в спальню: никакой ванны там нет и в помине. На самом деле, в ее комнате даже не разожжен камин. Ставни закрыты. Темно, только тусклый свет единственной сальной свечи кое‐как разгоняет мрак. Пламя колеблется в такт их движениям.

– В чем дело? – шепотом спрашивает Тея. – Что происходит?

Корнелия закрывает дверь и проворачивает в замке ключ. На мгновение Тею окатывает страхом, что служанка нашла кукольного Вальтера и маленький золотой домик. Как она объяснит появление крошечной копии своего возлюбленного с пустой палитрой и полый домишко размером не больше персиковой косточки? Невозможно придумать ответ и сохранить тайну.

– Это пришло, пока вы были в театре. – Корнелия протягивает Тее маленький конверт.

Он слишком плоский для очередной миниатюры. Облегченно выдохнув, Тея изображает безразличие и намеренно не спешит забирать послание из протянутой руки Корнелии.

– Еще один подарок от Элеонор Саррагон? – сурово спрашивает служанка.

– Скорее всего. Где лежал этот конверт?

– На пороге. Опять. Странно, что мы никогда не видим, кто приносит послания, тебе не кажется?

– Это просто записка, – пожимает плечами Тея. – Почему ты так волнуешься из-за какой‐то записки?

Корнелия трет лоб.

– Пожалуйста, отдай мне конверт, – продолжает Тея как можно рассудительнее. – Я весь вечер вынужденно обменивалась любезностями со скучным человеком, который меня совсем не интересует, только чтобы удовлетворить прихоть моей тети. Я не буду удовлетворять и твои прихоти тоже.

Корнелия потрясенно замирает. А Тея решительно берет записку и провожает служанку до двери.

– Ты слишком много переживаешь, – говорит она старой няне, целуя ее влажную горячую щеку.

– Я переживаю недостаточно.

– Корнелия, – вздыхает Тея, прежде чем закрыть за ней дверь, – я не маленькая девочка.

Оставшись наконец в одиночестве, Тея зажигает еще две свечи и изучает конверт. Она не может понять, сделана ли надпись тем же почерком, что и на двух посылках с миниатюрами, потому что теперь имя написано строчными, а не заглавными буквами. Возможно, это послание от Вальтера, который все еще голоден после их торопливой встречи в Схаубурге, в антракте. Тея сама с трудом верит в собственную смелость: вот так запросто оставить тетю и Якоба в ложе, чтобы ублажить любовника и быть ублаженной им в ответ. Тея страстно желает, чтобы послание было от него, и поспешно вскрывает конверт.

«Тея Брандт», – так начинается письмо.

Странно, что Вальтер обращается к ней полным именем. Затем Тея читает второе предложение.

«Я знаю, чем вы занимались с Вальтером Рибеком».

Тея смотрит на эти слова, и внутри у нее все сжимается.

«У вас с ним было свидание. Ты бессовестно ему отдавалась. И все на моих глазах. Если ты не последуешь моим указаниям, я расскажу всему Амстердаму, какая ты шлюха».

Во рту пересыхает.

«Все узнают, какая ты на самом деле. Ты никогда не отмоешься, позор снова падет на твою семью, и виной всему ты. Подумай, во что это обойдется твоей семье, но за сто гульденов можно купить мое молчание. Оставь деньги под третьей мизерикордией [16], слева от алтаря в Старой церкви. Я буду проверять каждый день, и, если денег не будет к воскресенью, репутация Брандтов будет безнадежно запятнана».

Ни в письме, ни на конверте нет подписи. Тея сжимает записку в кулаке так, словно она само зло, от которого ей не избавиться, а затем дрожащей рукой кладет ее на покрывало и опускается на пол. Двигает к себе пустой ночной горшок – и ее рвет в него.

Этого не может быть. Кошмар наяву.

Тея так и сидит, скорчившись, не в силах выдавить ни слезинки, настолько она потрясена. Ни всхлипа, ничего, кроме рвотных спазмов, как будто она может вытошнить сто гульденов, вывернуться наизнанку, чтобы тело исчезло, осталась только сумма, необходимая для ее защиты.

Тея сворачивается калачиком. Сто гульденов. Она знает, что ее отец и тетя платят Корнелии шестьдесят гульденов за целый год, и Корнелия считает это щедрым вознаграждением. Но отдать сто гульденов за один день? Она в жизни не видела таких денег.

Тея закрывает глаза. Она в жизни не испытывала такого ужаса.

* * *

В три часа утра Тея наконец убедилась, что вся семья спит.