Дом у дороги

— Эх, охотник! — усмехнулась Жозиана с горечью, — ничего-то ты не понимаешь!

— Это правда. Зверей я понимаю лучше, чем женщин.

— Я ведь тоже была юной и непорочной. Как раз такой, как тебе нравится. Как выяснилось! А меня никто за это не полюбил. Понимаешь? Не полюбил. Даже не накормил! Пока я была неопытной девчонкой, никому я была не нужна, и голос мой тоже. А ведь я была не хуже, чем эта кукла с голубыми волосами! Ну, разве не обидно? Я, правда, была не хуже, такая же красивая и такая же глупая. Где же ты был тогда?

— Я охотился за лисой.

— Я ненавижу твою лису! Ты всегда принадлежал только ей! Ты же всё на свете променял на эту зверюшку!

Я поцеловал ее. Она притихла.

— Понимаешь, — сказал я в наступившей тишине, — есть судьба, и у каждого человека свое предназначение. И он должен его выполнить.

— Кому должен? Кому?!

— В этом я еще сам не разобрался.

— Выходит, чего не было, того быть не могло…

Она усмехнулась и спрыгнула с кровати, чтобы достать из буфета вино, бокалы и конфеты, и в каждом ее жесте была усталость.

— Ладно, охотник, тебя не переделать… я проведу тебя к ней. Полюбуйся на свою куклу, пока Расмус не развратил ее окончательно.

— Ты о чем?

— О том, что не все такие смирные, как ты, который целую ночь с девчонкой провалялся и даже не поцеловал ни разу. Или она врет?

— Да… ты действительно ее лучшая подруга.

— Она просто патологически доверчива, твоя пассия. Я всё про нее знаю, даже что ей снится. Но я этим пока не пользуюсь.

— Расмус женится на ней?

— Он еще не решил. Она холодна как ледышка, кому же хочется такую жену?

— Передай ему, что если он ее обманет, я его пристрелю как перепелку. Ты же знаешь, я за сто шагов попадаю белке в глаз.

Жозиана снова долго на меня смотрела, как бы решая, что сказать такому безумцу как я, потом просто безнадежно махнула рукой.

— Завтра я даю концерт во дворце. Оденешься кларнетистом.

// /////////// ////////////// /////////// /////////// /////////////

/// // // // // // /// / / / /// /// // // // / / ////

Я старательно прикладывал кларнет к губам. На мне был парик с косичкой и камзол с огромным накрахмаленным воротником, как у всех оркестрантов Жозианы. Я был смешон.

Принцесса сидела в первом ряду, взгляд ее был настолько рассеян, что невозможно было понять, узнала она меня или нет. Расмус сидел рядом в весьма вольной позе и весь был поглощен великолепной певицей. Я боролся с желанием треснуть его кларнетом по голове.

В перерыве, когда он шептался с Жозианой, ко мне подошел мальчик-паж.

— Вас ждут, — сказал он еле слышно.

Сердце сжалось.

— Куда идти?

— Я провожу вас.

И мы незаметно исчезли из концертного зала и затерялись в лабиринтах дворца. По дороге я сунул парик в сумку, очень уж не хотелось беседовать с принцессой в таком виде. Мальчик указал мне на массивную дверь и попятился.

Мои шаги гулко отдавались под каменным сводом. Зал был огромный, холодный, тускло освещенный факелами. У камина стояла маленькая фигурка принцессы. Я шел к ней долго, лет сто, я узнавал и не узнавал ее. Она повзрослела за этот месяц, лицо как-то вытянулось, черты обострились. Волосы были по-женски туго собраны на затылке, и от этого стало заметно, что красота ее не безупречна: рот великоват, лоб невысок, уши слегка оттопырены. Широкое платье с вырезом на спине струилось с плеч к каменному полу мягкими складками. Так она и стояла во всей своей строгости и беззащитности, угловатости и женственности, взрослая девочка, и не смотрела на меня. Она смотрела на огонь.

— Где ты был? Я искала тебя…

Вот так. Сразу.

— Тебе здесь плохо?

— Я не хочу так жить. Здесь всё не мое. Не для меня это… Я искала тебя…

— Я пришел.

Она повернулась ко мне, она была слишком близко, чтобы удержаться и не обнять ее, не ткнуться губами в горячую тоненькую шею, в маленькое розовое ухо… не так я представлял себе нашу встречу.

— Увези меня! Куда угодно! Увези меня отсюда! Я не хочу тут жить, мне тут плохо, меня никто не любит! Они злые, злые…

— Ну что ты, Луиза…

— Увези меня!

— Конечно. Куда хочешь.

— Мне всё равно!

— Разве король тебя не любит?

— Я не хочу, чтобы меня так любили!

Она цеплялась за мой камзол, словно боялась, что нас разнесет ветром. Это был тот случай, когда нельзя думать на два шага вперед, о том, что будет дальше, что всё это плохо кончится и для нее, и для меня, что лучше бы, конечно… ерунда это всё! Иногда только кажется, что выбор есть, на самом деле его нет. Неизбежность существует независимо от того, написано о ней в Книге Судеб или нет. Вот она.

— Я увезу тебя, — шептал я ей, — ничего не бойся.

— А как?

— Что-нибудь придумаем.

Придумать мы не успели. Через минуту в широкую дверь хлынули вооруженные до зубов стражники с Расмусом во главе. За ними, подбирая подол, поспевала Жозиана с откровенным ужасом на лице. Нас окружили.

— Отпусти мою невесту, — холодно сказал Расмус.

В меня уперлось сразу несколько копий, причем, одно в позвоночник. Жозиана стояла у короля за спиной и в отчаянии старалась дать мне понять, что это не она.

— Не бойся, — шепнул я на ухо принцессе, — мы еще удерем отсюда.

— Он убьет тебя…