Дом у кладбища

Мэри Мэтчуелл удалилась со своей добычей, оставив после себя запах бренди. Ее грязный и зловещий оруженосец с красным саквояжем неуклюже поклонился и, не оглядываясь по сторонам, забрался вслед за ней в экипаж; лошади тронулись с места, и экипаж проворно покатился в сторону дома Наттера, Мельниц, куда миссис Мэтчуелл уже нанесла ранее визит, завершившийся столь трагически.

Случилось так, что, когда экипаж со своими угрюмыми пассажирами приближался к Мельницам, на ступенях крыльца стоял доктор Тул и, по своему обыкновению, давал прощальные указания, а Могги его выслушивала; бедной маленькой миссис Наттер вновь было плохо: она получила ужасное известие о смерти своего Чарли и теперь лежала в кровати, умываясь слезами.

– Как называется этот дом? Не те ли это Мельницы, что принадлежали покойному мистеру Наттеру? – спросил джентльмен, высовывая голову из окошка раньше, чем кучер успел подъехать вплотную к крыльцу.

– Да, сэр, – отозвался Тул, отстраняя Могги; ему почудилась опасность, и он приготовился храбро ей противостоять, а также не прочь был разведать, зачем сюда пожаловал незнакомец. – Но миссис Наттер очень нездорова, сэр; собственно говоря, она в спальне, сэр, и лежит в постели.

– Миссис Наттер здесь, сэр, – бесстрастно заявил незнакомец. Он только что выбрался из кареты, остановившейся у дверей, и теперь простер руку к Мэри Мэтчуелл, которой помог выйти. – Вот это миссис Наттер, вдова покойного Чарльза Наттера из Мельниц, в Нокмаруне, Чейплизодского прихода.

– К вашим услугам, сэр, – произнесла Мэри Мэтчуелл, смиренно приседая и готовясь проплыть мимо доктора к двери.

– Не так поспешно, мадам, прошу вас, – строго и быстро, несмотря на изумление, вмешался Тул. – А ну-ка в дом, Могги, и закрой на засов кухонную дверь.

Подтолкнув служанку внутрь, Тул громко захлопнул за нею дверь. Он успел как раз вовремя, и Мэри Мэтчуелл, раздосадованная и бледная, осталась стоять напротив доктора; в глазах ее горела адская злоба.

– Кто вы такой и почему осмелились захлопнуть у меня перед носом дверь моего собственного дома? – спросила ведьма.

– Мое имя – Тул, мадам, – с высокомерным взглядом и поклоном отвечал маленький доктор, – и я имею честь оказывать хозяевам этого дома профессиональные услуги.

– А! Деревенский адвокат! – воскликнула предсказательница, забыв, очевидно, вопросить карты или планеты. – Что ж, сэр, вам лучше посторониться, потому что я вдова Наттер и это мой дом, и, чтоб мне провалиться, так или иначе я туда войду.

– Вы поступите благоразумно, мадам, если воздержитесь от вторжения в частное жилище, тем более от проникновения со взломом, а дверным молотком можете колотить сколько угодно – никто вам не отопрет, – парировал Тул. – А относительно вашего утверждения, что вы являетесь вдовой Наттер, мэм, то есть вдовой покойного несчастного Чарльза Наттера, которого недавно нашли утонувшим, то хотел бы я знать, как вы это докажете.

– С вашего позволения, мадам, постойте, – вмешался мертвенно-бледный широколицый спутник Мэри Мэтчуелл. – Мы находимся здесь, сэр, чтобы заявить претензии на это имение со всем, что к нему относится, равно и на денежные суммы, домашнюю обстановку и другое движимое имущество, принадлежавшее покойному Чарльзу Наттеру, а поскольку в доступе нам отказано, то мы собираемся, как того требует судебная процедура, вручить надлежащее уведомление – в вашем присутствии, поскольку вы являетесь, согласно вашему утверждению, адвокатом Сары Харти, именующей себя Наттер…

– Я этого не утверждал, – прервал его Тул и слегка вскинул подбородок.

На широком лице незнакомца появилась хитрая усмешка.

– Что ж, по этому поводу у нас имеются некоторые соображения, сэр. Но, если разрешите, мы постучим в парадную дверь.

– Вот что я вам скажу, сэр, – начал Тул. Он не склонен был полагаться на мудрость женского гарнизона и опасался, что при первом же внушительном стуке служанки распахнут дверь и отвратительная парочка оккупирует жилище бедной миссис Наттер. – Вручайте уведомление – я не возражаю. Вот в окно выглядывает служанка… только не шумите, миссис Наттер страдает расстройством здоровья и ипохондрией и не выносит шума, но вручить уведомление я вам позволяю, поскольку ваши претензии нам смешны. Послушай, Могги, приоткрой чуть-чуть окно и возьми бумагу, которую тебе даст джентльмен. Ну давайте, сэр… на конце трости, будьте любезны… очень хорошо.

– Годится, бумаги у нее. Благодарю вас, мисс, – с ухмылкой произнес законник. – Теперь, мэм, нам лучше всего отправиться в суд по привилегиям.

Мэри Мэтчуелл одарила одной из своих бледных злобных улыбок стоявшую у окна с бумагами в руках Могги; та не двигалась, пораженная ужасом.

– Не важно, – пробормотала себе под нос Мэри Мэтчуелл; она живо вскочила в экипаж и, поправляя свое черное одеяние, вновь уставилась с безобразной улыбкой на окно Мельниц.

– В суд по привилегиям, – приказал адвокат кучеру.