Дом у озера Мистик

— Нет, Энни, это ты сама вернула себя себе. Черт, да ты за это боролась!

Она пристально посмотрела на него.

— Ник, один раз я уже теряла себя, я ужасно боюсь, что это повторится.

Спрашивать, что она имеет в виду, не пришлось — Ник знал. Каким-то образом она разгадала то, что он так старался от нее скрыть, — он влюбился в нее, он и раньше был влюблен в нее, просто тогда у них было так мало времени. Потому-то Ник и лег в постель с замужней женщиной, пусть даже она и была на пути к разводу. Ник и тогда и сейчас понимал, что у Энни своя — другая — жизнь, и теперь у нее есть Натали. Ее жизнь не включает его.

— Хорошо, Энни, — тихо сказал он. — Давай пока это оставим. Хорошо?

Но ничего хорошего не было. Ник это знал, а сейчас это начала понимать и Энни.

Энни стояла на веранде отцовского дома и смотрела на извилистую серебристую ленту Лососевого ручья. В высокой траве вдоль берега ручья покачивались яркие голубые колокольчики. Где-то стучал по стволу дятел, его стук отдавался в лесу эхом. Энни услышала, как у нее за спиной скрипнула дверь.

— Так, Энни Вирджиния, что происходит?

По тихому голосу отца Энни поняла, что он для того и вышел за ней на веранду, чтобы задать этот вопрос. Она сделала вид, что не понимает.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Всякий раз, когда ты произносишь имя Ника, ты краснеешь, как подросток, и последние две недели я тебя почти не вижу. Ты там делаешь намного больше, чем просто сидишь с ребенком. Вчера ночью я слышал, как ты говорила по телефону. Ты объясняла Терри, что Ник тебе просто друг. Так что, похоже, не я один это заметил.

— Это не любовь, — тихо сказала Энни.

Но, вопреки своему утверждению, сама Энни не была в этом уверена. Когда она была с Ником, она чувствовала себя юной, сильной и смелой, мечты больше не казались ей неосуществимыми. В браке она чувствовала себя совсем не так. Тогда она считала, что ее мечты — это забавы, которым место в детстве, а когда начинается взрослая жизнь, их нужно убирать подальше.

— Ты это делаешь, чтобы отомстить Блейку?

— Нет. В кои-то веки я не думаю ни о Блейке, ни о Натали. Я делаю это для себя.

— Это справедливо?

Энни повернулась к отцу:

— Интересно, почему это только женщины должны быть справедливыми?

— Я думаю о Нике. Я знаю этого парня очень давно. Даже когда он был мальчишкой, у него были глаза человека, который много чего плохого повидал. Когда он стал встречаться с Кэти, я благодарил Бога, что с ней, а не с тобой. Но потом он остепенился и стал лучшим копом, какого только видел этот город. Мы все видели, как он любил Кэти, а уж в дочке и вовсе души не чаял. А потом Кэти… С ней случилась эта история, и Ник расклеился. Волосы у него поседели как-то разом, и каждый раз, когда я его видел, я вспоминал о том, что случилось. Эта перемена была явным свидетельством его горя. Его, конечно, никто не винил, но он сам себя винил, это было ясно. Нельзя было без сочувствия и сожаления смотреть на это.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Энни, ты — боец, а он…

— Ха! Что ты говоришь, папа, я — самая настоящая тряпка.

— Нет, Энни. Ты никогда не оценивала себя объективно. Внутри тебя есть стальной стержень, и он был всегда. Ты видишь мир в светлых красках, твой стакан всегда наполовину полон.

— Когда Блейк от меня ушел, я стала разваливаться на части.

— И сколько времени это продолжалось, месяц? — Хэнк прищелкнул языком. — Это ерунда. Когда умерла твоя мама, я не прятался пару недель, чтобы потом выйти еще более сильным, чем я был раньше. — Хэнк помолчал, качая головой. — У меня не очень хорошо получается объяснять, что я имею в виду. Я пытаюсь сказать, дорогая, что ты до конца не понимаешь, что такое отчаяние или слабость. По-настоящему не понимаешь. Ты не можешь зацикливаться на своей беспомощности.

Энни посмотрела на реку.

— Да, наверное, это правда.

— Ты все еще замужняя женщина, и, если ты думаешь, что Блейк действительно бросит тебя ради какой-то куклы, ты сошла с ума. Он вернется. Когда Блейк образумится, он вернется домой, к тебе.

— Я больше не чувствую себя замужем.

— Чувствуешь.

На это Энни было нечего ответить, это было так и не так. Как бы сильно она ни изменилась за последние месяцы, Хэнк прав: она действительно до сих пор чувствует себя замужем за Блейком. Она была его женой почти двадцать лет, супружеские обязательства не могут в один момент исчезнуть от поспешно брошенных слов, даже таких: «Мне нужен развод».

Хэнк подошел к Энни и коснулся ее щеки.

— Ты уедешь и причинишь Нику боль, а он не тот человек, который легко переносит удары судьбы. Я не собираюсь говорить тебе, что делать. Никогда этого не делал и не собираюсь начинать сейчас. Но, Энни, эта история плохо кончится. Для всех вас.