Дом в соснах

Вторая холодная капля падает ей на колено. Бодрящая жидкость стекает по ее голой икре, и Майя сосредотачивается на этом ощущении покалывания, приближающегося к ее лодыжке. Затем еще одна капля, и еще на плечо, лоб, запястье, приводят ее в себя. Шум дождя заглушает голос Фрэнка ровно настолько, чтобы она поняла, что ей нужно бежать.

Он встает.

– Пойдем со мной.

Она не собирается подчиняться, но (о боже!) именно это она и делает. Она поднимается со своего места за столом, как будто ее ноги принадлежат кому-то другому. Она не может помешать им последовать за ним, когда он подводит ее ближе к огню; оранжевый свет мерцает на его лице. Она чувствует сладкий запах горящего дерева.

«Посмотри на свет», – ей кажется, что она слышит, как он произносит это, или, может быть, это ручей, его тихий плеск убаюкивает ее все сильнее и сильнее, и вот уже огонь – единственное, что она может видеть. И чувствовать. И это похоже на возвращение с холода, как будто она внезапно поймала все, за чем когда-либо гналась. Уверенность. Одобрение. Любовь. Свет воспринимается как удовлетворение, как солнце на ее лице и пахнет тающим снегом. Он поет, как колокольчики. «Теперь ты в безопасности, – говорит поток. – Ты дома». И это именно то чувство, когда возвращаешься домой. Но она знает. Даже когда она жаждет тепла камина, пламени, переливающегося красным, оранжевым, синим и золотым, часть ее знает, что «дом» – неподходящее слово для этого места.

Как в той истории. Подобно Пиксану, обманутому самозванцами, вглядывающемуся в туман, Майя знает, что ее истинный дом находится в другом месте.

– Ты… – шепчет она, хотя пыталась прокричать это. Капля дождя на ее щеке! Каждая ее частичка хочет раствориться в свете. Но она отводит взгляд и свирепо смотрит на Фрэнка. – Ты обманул меня.

– Расслабься, – говорит он. Но сейчас его голос звучит не так уверенно.

Она качает головой, гнев нарастает, угрожая прорваться сквозь любое наложенное им заклинание.

– Что ты со мной сделал?

– Послушай меня, Майя, тебе нужно успокоиться…

– Я знаю, – говорит она.

И тут же грубо отесанные бревна, из которых состоит стена за его спиной, начинают выглядеть еще более деревенскими. Они начинают походить на деревья. Между досками пола прорастают сорняки, и теперь она видит над собой не крышу, а бесконечную бездну ночного неба, и это все равно что посмотреть вниз и внезапно обнаружить себя на краю Большого каньона. Огромный, клубящийся ужас. Ошеломляющая необъятность.

– Майя! – умоляет он.

Она смотрит ему в лицо. Он разговаривал с ней, без умолку, все это время, пока она была занята тем, что смотрела на небо, или на стену, или на огонь, или на суп.

Но Майе не обязательно слушать. Теперь она это знает. Фрэнк умоляет ее глазами не произносить этого, но это только подслащивает слова, вертящиеся у нее на языке.

– Здесь нет дома, – выпаливает она, и словно по сигналу то, что от него осталось, растворяется и потолок превращается в небо, а пол – в землю.

Она теряет ориентацию, пытаясь убежать. Ее ноги не слушаются, или она забыла, как ими пользоваться. Собрав остатки сил, она пытается рвануться вперед, но нижняя половина ее тела чувствует себя скованной в неудобном положении.

Проблема обнаруживается, как только она опускает взгляд. И она заключается в том, что Майя на самом деле не стоит перед камином, а сидит в темноте, под дождем. Неудивительно, что она не может перейти на бег – ее ноги скрещены.

Они с Фрэнком сидят на его спальном мешке в ярком свете его лампы на батарейках, промокшие насквозь. Все ее конечности затекли, и она неуклюже поднимается на ноги, спальный мешок скользит под ее руками.

– Майя, подожди…

От головокружения у нее темнеет в глазах, но она справляется с этим, чуть не споткнувшись о недоеденный апельсин, который Фрэнк чистил, когда она пришла. Она спускается с фундамента на мокрую землю и переходит на бег. Облака сейчас закрывают луну. Она забыла фонарик и может видеть только на несколько футов перед собой, когда ныряет между деревьями за пределами поляны.

Она не видит краев моста, когда выбегает на него.

– Стой!

Она игнорирует его. Мокрая дорога усыпана гравием. Тревожные звоночки звенят у нее в груди, и что-то подсказывает ей притормозить, когда она приближается к середине моста, но она игнорирует свою интуицию в своем желании убежать от него. Она слышит его шаги за спиной сквозь шум льющейся воды.

– Берегись! – кричит он.

Фонарь вспыхивает у нее за спиной, освещая обвалившуюся часть моста прямо впереди – отвесный обрыв, к которому она мчалась.

Майя вскрикивает, размахивает руками. Она отшатывается от края прямо в объятия Фрэнка.

– Ш-ш-ш… – шепчет он, прижимая ее к себе. – Теперь с тобой все в порядке, просто расслабься. Здесь нечего бояться.

Но Майя не поверит ему дважды. Она вырывается из его объятий и уже собирается перебежать узкий отрезок рухнувшего моста, когда он выключает фонарь своего отца.

Темнота полная.