Дом Весталок

— Он всё время это вытворяет! — взвыл Рузон, хватаясь за голову. — С ума меня сведёт! Я прошу голубое — он тащит жёлтое! Прошу жёлтое — вот тебе голубое! Ты когда-нибудь слыхал о подобном идиотизме? Ну я тебе задам, Феликс, клянусь всеми богами! — Он бросился вдогонку за несчастным рабом, размахивая мерной дощечкой.

И тут до меня дошло.

***

Как я и предполагал, я не застал Статилия в его апартаментах в Субуре. Когда я справился у хозяина, старик наградил меня хитрым взглядом того, кому поручено сбить ищеек со следа, и сообщил, что Статилий уехал за город.

Его было бесполезно искать в прочих местах, популярных в дни фестиваля. Ни в тавернах, ни лупанариях он не объявлялся. Ну а в игорные дома ему и вовсе вход был заказан — но, едва подумав об этом, я понял, что, быть может, дело обстоит как раз-таки наоборот.

Принявшись за игорные притоны Субуры, я отыскал его без малейшего труда. Он обретался на третьем этаже ветхого дома среди прилично одетых мужчин — иные были даже в тогах. Стоя на четвереньках, Статилий тряс крохотную коробочку, бормоча молитвы Фортуне. Стоило ему метнуть кости, как толпа вокруг него уплотнилась, разразившись восклицаниями. Ему везло: III, III, III и VI — бросок Рема.

— Да! Да! — завопил Статилий, протягивая руки — прочие передавали ему монеты.

Схватив его за шиворот туники, я выволок бурно возмущающегося приятеля в прихожую.

— А я-то думал, ты уже и без того увяз в долгах по самую маковку, — заявил я.

— Как раз-таки наоборот! — запротестовал он с широкой улыбкой. Его раскрасневшееся лицо, усеянное бусинами пота, наводило на мысль о лихорадке.

— Просто скажи: сколько ты задолжал ростовщику Флавию?

— Сто тысяч сестерциев.

— Сто тысяч! — Моё сердце подскочило до самой глотки.

— Был должен. Но теперь-то я с ним рассчитаюсь! Он воздел руки со стиснутыми в пальцах монетами. — У меня две битком набитых золотом сумы в соседней комнате, за ними присматривает мой раб. И — ты только представь — у меня тут залог за дом на Целийском холме! Мне удалось из этого выпутаться, слышишь?

— Ценой чужой жизни.

Его самоуверенная ухмылка поблёкла.

— Так ты и это выяснил? Но кто мог предвидеть подобную трагедию? Уж точно не я. И, когда это случилось, я отнюдь не обрадовался смерти Панурга — ты сам видел. На самом-то деле я вовсе его не ненавидел, это была всего лишь сугубо профессиональная зависть. Но если парки рассудили дело в мою пользу, то кто я такой, чтобы противиться их воле?

— Какая же ты гнида, Статилий. Почему ты не рассказал обо всём Росцию? Или, если уж на то пошло, мне?

— А что я знал, на самом-то деле? Какой-то незнакомец порешил бедолагу Панурга. Лично я ничего не видел.

— Но ведь ты догадывался! Потому-то ты и потащил меня за скену, разве нет? Боялся, что убийца вернется за тобой. Так что же, выходит, что я, сам того не зная, служил твоим телохранителем?

— Может быть. В конце концов, он ведь не вернулся, так?

— Статилий, ты редкостная гнида.

— Повторяешься. — Его улыбка сползла с лица, словно сброшенная маска, и он дёрнулся, высвободившись из моего захвата.

— Ну ладно, ты скрыл правду от меня, — не унимался я, — но почему ты не рассказал Росцию?

— Что именно? Что я залез в до неприличия огромные долги и печально известный ростовщик угрожает меня убить?

— Быть может, он ссудил бы тебе денег, чтоб ты мог откупиться.

— Плохо же ты знаешь Росция! Он считает, что я должен быть на седьмом небе от счастья, что попал в его труппу, и явно не принадлежит к породе тех, кто готов выложить сто тысяч сестерциев ради подчинённого. А если бы он узнал, что из-за меня убили Панурга — о, он пришёл бы в дикую ярость! С его точки зрения один Панург стоит десятка таких, как я. Да никто не дал бы за мою жизнь и ломаного гроша — между молотом в виде Флавия и наковальней в виде Росция! Эти двое разорвали бы меня, словно варёного цыпленка! — Он сделал шаг назад, поправляя тунику, и на губы вернулась знакомая заискивающая улыбка:

— Но ты же никому не расскажешь, правда?

— Статилий, ты хоть когда-нибудь перестаёшь лицедействовать? — Я отвёл глаза, чтобы не поддаться его чарам.

— Ну так?..

— Знаешь ли, мой клиент — Росций, а не ты.

— Но я твой друг, Гордиан.

— И ещё я дал обещание Панургу.

— Будь уверен, он тебя не расслышал.

— Зато боги услышали.

***

Найти ростовщика Флавия оказалось куда как проще: пара вопросов в правильное ухо, пара монет в правильную руку — и я выяснил, что он ведёт дела в винной лавке в портике неподалеку от Фламиниева цирка[15], где торгует дешёвыми винами из его родной Тарквинии[16]. Но в праздничный день, как сообщили мои информанты, его с куда большей вероятностью можно встретить в доме сомнительной репутации через улицу.

Помещение с низким потолком пропиталось запахом пролитого вина и скученных тел. В конце комнаты я заприметил Флавия — тот держал совет с группой сотоварищей средних лет с грубой крестьянской внешностью, составляющей контраст их туникам и плащам из дорогих тканей.