Дом Ворона

– Эдвард, – проговорила Клер, – я рада, что оно не действует. И тут может быть только один ответ.

Эдвард посмотрел на нее с такой обжигающей ненавистью, что Клер невольно сделала шаг назад. Он сразу же опомнился, поняв, что это Клер, его Клер, и произнес:

– Нет. Нет, этого не может быть. Мать любила моего отца!

Он говорил, словно ребенок, который шел по весенней роще среди цветов и пения птиц и внезапно оказался на болоте, ночью, в непроницаемом мраке, среди разинутых пастей чудовищ.

– Эдвард, – прошептала Клер, – ты был бы уже покрыт язвами, будь ты сыном Малоуна.

Эдвард уткнулся лицом в ладони, и его плечи мелко затряслись. Он утратил опору и теперь не знал, как устоять, как ухватиться за жизнь. Клер села рядом, обняла его, заговорила о том, что никогда его не оставит, что они будут вместе, что они придумают, как найти выход, и самое главное – это то, что он жив! Эдвард вдруг оттолкнул ее, и она увидела в нем совсем другого человека, которого никогда не знала и не хотела бы узнать.

– Какой выход? – прошипел он каким-то чужим, не своим голосом. – Отдать все южной шлюхе? Поклониться ему и сказать, что я не имею права на корону, потому что Малоун мне не отец? Какой тут может быть выход, Клер?

– Я не знаю… – пролепетала Клер. Ей хотелось поднять руки и закрыться от этого человека, ей стало так больно, что она испугалась, что сейчас умрет.

– Я ничего ему не отдам! – Голос Эдварда окреп. – Я – наследник короля Малоуна и владыка Дарангвара. Я! И все будет так, как планировал мой отец. Я женюсь на принцессе Лие и продолжу…

Он осекся и снова закрыл лицо руками. Клер не знала, может ли теперь подойти и обнять его.

– Ведь все всё поймут, Эдвард, – промолвила она. – Проклятие поражает весь род убийцы, а раз ты жив и здоров, значит, ты не из его рода.

Эдвард поднялся, прошелся по спальне туда-сюда, и Клер испугалась, что сейчас он ударит ее.

Чего она хотела, глупая, на что надеялась? Думала, что Эдвард обрадуется тому, что они смогут все оставить, уехать и пожениться? Это было какое-то помрачение рассудка, не иначе.

Эдвард был сыном короля Малоуна не по плоти, но по духу. Он всегда хотел быть владыкой Дарангвара, Клер прекрасно знала об этом.

– Скажем, что меня спасли чудотворные мощи, – заявил он. – У меня есть надежный человек, которому можно поручить щекотливое дело… и он поверит, что тоже спасется.

– Ты хочешь убить Авриля Тисона? – спросила Клер. Да, теперь это было возможно – будущий король станет живым примером того, что от проклятия можно спастись и наемный убийца просто выполнит свою работу.

– Да, – кивнул Эдвард. – Именно этого я и хочу.

* * *

– И как же вы узнали о том, что король умер?

Стафани сообщил о смерти Малоуна за четверть часа до того, как Каллум получил официальный письмовник из столицы. В Ард Феартине ударили в колокола; Лия думала, что в замке будут опускать шторы и закрывать окна в знак траура. Но этого не случилось – наоборот, Каллум приказал достать лучшее вино и зарезать к столу еще одного поросенка.

Кажется, поминки будут веселыми. Сломали гитару, как говорится.

– Знаете пословицу о том, что у стен есть уши? – Стафани позволил себе едва заметную тонкую усмешку. – Так вот, у них есть не только уши, но и маленькие рты. И эти рты нашептывают мне, например, что принц Эдвард хотел меня повесить на въезде в Ливендон. Правда, для этого меня еще надо поймать.

Лия ничуть этому не удивилась. Было бы странно, если бы у Стафани не было осведомителей.

– Но для нас гораздо важнее другое, – продолжал Стафани. – У принца Эдварда до сих пор нет ни единой язвы. Он абсолютно здоров. Проклятие свело в могилу его отца, но почему-то не затронуло сына. Как по-вашему, отчего оно настолько избирательно?

Авриль рассмеялся.

– Потому что королева оказалась распутницей, – произнес он. – И отцом его высочества был кто угодно, только не Малоун.

В груди Лии заворочалось что-то холодное.

– Что же теперь? – спросила она. Авриль поднял руку к волосам, вынул оркувендские шпильки с сердоликами и ответил:

– Теперь я наконец-то вернусь к самому себе. У вас здесь есть куафер, сьор Леланд?

– Есть конечно же, – заверил Каллум. – И не только он. Я подготовился к вашему приезду.

Стрижка заняла около часа. Каллум предложил Лие отдохнуть с дороги, но она сказала, что хочет посмотреть. Авриль понимающе кивнул, сел в кресло, и куафер вынул ножницы.

– Магия Черной матери Глевы, – произнес Итан. – Ты не боишься ее потерять?

Авриль беспечно улыбнулся.

– Да, постепенно она уйдет, через неделю от нее и следа не останется. Но она мне больше не нужна. Я благодарен за нее, но пора идти дальше. Пора возвращаться домой.

Лия смотрела, как на мрамор пола падают светлые пряди, как из-под привычного облика выступает совершенно незнакомый человек, и думала: вот тот, кто возьмет фигурку и переставит ее на другую клетку доски.

В замке было тепло, но Лию знобило.

– …и вот он решил побрить мне шею, чтобы стрижка смотрелась лучше, и отодвинул воротник. Поработал бритвой, понял, что работы еще много, и оттянул воротник ниже. А я ему и говорю: не трудитесь, друг мой, я таков до самого седалища!