Дом, забытый временем

Дом был с историей. В 1882 году Теодор Дикенсон приехал в городок Свит Кловер, дабы основать «Зерновой комбинат Дикенсона», и влюбился в этот дом с первого взгляда. (Так происходило в той временной плоскости, о которой мы говорим сейчас, в другой же плоскости этот дом он выстроил сам). Большой особняк из красного кирпича в викторианском стиле стоял в полукилометре от городка, неподалеку от пыльной дороги, которую когда-то назовут улицей Лип. На первом этаже располагались большая библиотека, просторная гостиная, огромная столовая, впечатляющих размеров кухня и компактная кладовка, на втором — шесть больших спален. Подвал тоже был большой и совершенно сухой. Вокруг особняка раскинулись обширные нетронутые угодья, которые в руках опытного садовода обещали превратиться в прекрасный ухоженный сад.

Примериваясь к покупке дома, Теодор провел опрос местных жителей. Всплыло несколько неоднозначных фактов. Все местные прекрасно знали дом, но никто не мог вспомнить, кем и когда он построен. В доме давным-давно никто не жил, что для большинства обитателей городка однозначно указывало на присутствие приведений. Поскольку владельцы не объявлялись, управа конфисковала дом и теперь стремилась продать его как можно скорей почти за бесценок, лишь бы покупатель заплатил наличными. Этот факт перевесил всю неоднозначность предыдущих, и Теодор, недавно получивший скромное дядюшкино наследство, немедленно воспользовался щедрым предложением: купил дом вместе с обширным участком и спустя совсем короткое время въехал в новое жилище вместе с женой Анной.

Супруги немедленно взялись за работу. Наняли маляров, каменщиков и плотников, дабы отреставрировать особняк внутри и снаружи. В 1882 году викторианский стиль мебели уже утратил популярность, однако в маленьких городках наподобие Свит Кловера все еще считался модным. Исходя из этого, Теодор и Анна обставили дом викторианской мебелью, самой лучшей, какую только смогли купить, перемежая ее, впрочем, современными произведениями искусства. Чисто из сентиментальных чувств они оставили несколько древних предметов интерьера, сохранившихся в доме, и бережно их отреставрировали. Теодор к тому же выписал из-за границы клавесин, надеясь, что супруга будет музицировать. Однако Анна совершенно не вдохновилась, и инструмент оказался предоставлен самому себе — стоял в дальнем углу гостиной, собирая пыль и рискуя постепенно прийти в негодность.

А вот «Зерновой комбинат Дикенсона», напротив, расцветал на глазах. Несмотря на экономический кризис, под чутким руководством Теодора заводик, первоначально размещавшийся в нескольких шатких сараях, превратился в крупное предприятие, которое принесло городку невиданное благосостояние. В 1888 году, как будто в награду за тру-ды, Анна подарила супругу сына, которого назвали Нельсон. Теодор начал готовить наследника к руководству комбинатом буквально с того момента, как ребенок встал на ноги. Процесс обучения продолжался в отрочестве и юности, а комбинат тем временем пережил еще три кризиса и стал одной из самых стабильных компаний штата.

Нельсон оказался столь же умным и проницательным бизнесменом, как и отец. В 1917 году он женился на Норе Джеймс, скромной девушке двумя годами старше его, но, как выражался Теодор, «с хорошей аристократической закваской». В городке судачили, что Нельсон женился якобы затем, чтобы не подпасть под мобилизацию. Однако это были всего лишь слухи. Если б Теодор захотел, он бы избавил от воинской повинности всех молодых людей Свит Кловера, не говоря уже о собственном сыне. Так или иначе, на войну Нельсон не пошел, и в 1919-ом, когда отец внезапно скончался от удара, стал главой и комбината, и Дома Дикенсонов (так теперь жители городка называли особняк из красного кирпича). Спустя несколько месяцев умерла и мать Нельсона. С ее уходом привычный уклад жизни, сложившийся в доме за тридцать семь лет, прекратил свое существование.

Хотя… не совсем. Нельсон унаследовал сентиментальность, свойственную как матери, так и отцу, и не собирался полностью разрушать несколько архаичную атмосферу своего жилища. С другой стороны, он хотел, чтобы в доме появились и свидетельства его собственного существования. Теодор и Анна противились любым переменам, когда речь шла о мебели, и Дом Дикенсонов по большей части был обставлен все теми же викторианскими предметами интерьера, которые супруги купили в самом начале. Все эти предметы, сработанные на совесть, содержались в прекрасном состоянии и выглядели точно так же, как в день покупки.