Дом, забытый временем

Ларри стоял в бледных лучах далекого солнца под желто-оранжевым небом. Хардести на посадочном модуле настраивал телекамеру, нацеливая ее на Ларри (одна камера уже не прошла финальную проверку).

«Интересно,– подумал Ларри,– разочарован ли Хардести местом приземления так же, как я?»

Место выбирало НАСА. Выбор был сделан очень разумный, но по отношению к планете несправедливый. Между «Марсом «Маринера-9», как его стали называть, и романтическим Марсом астрономов девятнадцатого-начала двадцатого века – огромная пропасть, но нынешний Марс поистине очарователен.

К востоку от Ларри, далеко за горизонтом, над обширной выпуклостью в марсианской коре, известной как нагорье Элизий, возвышаются купол Гекаты, гора Элизий и купол Альбор. В противоположном полушарии, на юг от экватора, раскинулась удивительная система каньонов – так называемые долины Маринер. К западу от долин лежит большое нагорье Фарсида, где находятся потухшие вулканы – гора Арсия, гора Павлина и Аскрийская гора, гиганты сами по себе. А дальше на северо-западе расположен самый могущественный из вулканов – Олимп. Почти на двадцать пять километров вздымается он в марсианское небо.

Но в НАСА выбрали бассейн Изидис. Прозаично, но эксперты хотели минимизировать риск и добиться максимальной безопасности. Поэтому полтора года назад было принято решение: когда человек впервые ступит на Марс, то произойдет это именно здесь.

Только Оуэнс, третий космонавт, оставшийся на орбите в командном модуле, видел планету во всей ее красе – попеременно два ее лица: молодое и старое.

Ларри почти завидовал ему.

ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ: Как у вас дела, капитан Рид?

ЛАРРИ: Все отлично. Осматриваюсь.

ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ: Вы у нас телезвезда, Ларри. К вам сейчас приковано множество глаз.

Глаза его жены. Его матери, отца. Глаза двенадцатилетней дочери и десятилетнего сына.

Глаза всех на планете.

Он попытался представить все эти глаза и не смог. Ничего не почувствовал. В свой звездный час он попросту ничего не чувствовал.

Наверное, виной тому усталость. Не физическая, а эмоциональная – закономерный итог долгих месяцев, проведенных на тесном корабле в компании двух человек и в попытках не сойти с ума.

Он остановился, прервав свою первую прогулку по Марсу, не столько чтобы осмотреться и обвыкнуться, сколько чтобы вспомнить полет «Королевы» и тот Марс, на который приземлялись они с Элом и Чэном.

Постояв, он пошел дальше, удаляясь от посадочного модуля.

С того момента, как он помог Хардести установить металлический флаг, ТВ-камера не спускала с него глаз. Место приземления лежало чуть севернее бассейна Изидис. В последние минуты спуска Ларри взял управление на себя, чтобы посадить корабль на относительно ровную площадку. Модуль присел на корточки на своих длинных тонких ногах и на фоне окружающего пейзажа выглядел нелепо.

Камни и валуны, извергнутые миллиарды лет назад, в момент образования гигантского метеоритного кратера, разбросало во всех направлениях: на юг до выветренного края кратера, на восток до низин, отмеченных широкими террасами, на запад до равнин, усеянных чашеобразными углублениями, и на север, судя по всему, до бесконечности.

Ларри шел на север, ступая медленно и осторожно. На Марсе его вес соответствовал сорока земным килограммам, однако местность не располагала к передвижению прыжками. Усмехнувшись, он вспомнил первый огромный шаг Эла. В памяти воскресли равнина, каналы, город. Был ли это сон? Снился ли он ему одному или Чэн и Эл тоже его видели? Он так и не решился спросить об этом у них, боялся, что засмеют. Возможно, по той же причине не спрашивали и они.

После стольких лет он все еще не знал, сон это был или нет.

Всадники осадили гороподобных монстров в десятке метров от космонавтов. И тогда Ларри осенило, кто перед ним. Он читал о них в книжках про Марс. И Чэн с Элом тоже читали, но, видимо, забыли.

Правда, от этого знания мало проку. Одно дело – читать о марсианах, совсем другое – встретить во плоти. Ларри струхнул не меньше Эла и Чэна, когда высокий всадник переложил винтовку из нижней пары рук в верхнюю. И вслед за друзьями бросился наутек.

Два гигантских шага перенесли их к «Королеве Марса». Забравшись внутрь, они захлопнули люк и затихли, прижавшись друг к другу в темноте. Никто не додумался активировать ионный привод, но, по всей видимости, он активировался автоматически. Так или иначе, рассвет они встретили уже на Земле.

В слабом свете далекого солнца камни на равнине отливали красным. Проходя мимо крупного обломка, Ларри заметил слабый отблеск у его основания. Наклонился, увидел маленький продолговатый предмет и подцепил рукой в перчатке. Он смотрел на него сквозь затемненное стекло шлема и не верил своим глазам. В этот миг мир для него изменился навсегда.

После того как Чэн и Эл разошлись по домам, пообещав прийти завтра – помочь демонтировать корабль (было негласно решено: больше никаких полетов на Марс), Ларри вернул фонарик в бардачок отцовского автомобиля, поставил три неоткрытые консервные банки обратно в шкаф, съел тарелку хлопьев с молоком, поднялся к себе и завалился спать.