Дом, забытый временем

На то, чтобы добраться до катера, ушло три дня. Еще два – на то, чтобы рассчитать траектории и навести ракетные стволы. А на рассвете шестого я выстрелил – четыре раза. Небесного Наблюдателя еще, конечно, не было, но вот когда вечером он взобрался на небосвод и показался среди звезд, то получил свое с лихвой. Термоядерная ракета средней мощности не создает особого визуального эффекта, если наблюдаешь шоу с расстояния в пятьсот тысяч километров. Я лишь увидел четыре крохотных грибочка, что выросли на исполинском лице: два в области бровей и по одному в уголках рта. Этого хватило: я точно знал, что не промазал.

Довольно скоро на лице старика появилась улыбка: не то чтобы широкая, а так, вроде Джокондовой. Линия бровей очень быстро разгладилась, и постепенно суровый вид сменился умеренной твердостью. Именно этого я и добивался: перемена вышла тонкая, такая, что люди не заметят сознательно. Подсознательно – иное дело. Я спас мой дивный новый мир.

Стоя на горе, оглядел землю обетованную и вскинул руки.

– Да будет ночь!– провозгласил я.

Прошло еще три дня, и я наконец вернулся в Чистоту. Ехал по вечерним улицам и проспектам, гадая: возымела ли эффект устроенная богу подтяжка лица? Город ярко освещался электрическими фонарями, которые я понатыкал на каждом углу, но кроме пары новобрачных, направлявшихся в лес, я не заметил никого.

Разочарования я не испытывал, потому как знал, что перемен ожидать рано. Дух времени так просто не умирает.

И тем не менее, думал я, должен же быть хоть какой-то признак того, что дух нынешнего времени готовится преставиться.

Таковой нашелся. Правда, не на улицах города – там его вовсе искать не следовало. Я отыскал его в собственном доме: на полке буфета-серванта. В форме электрической открывалки-точилки для ножей.

–Я... я увидела это утром в лавке He-Гордись Грея и просто не смогла устоять,– призналась Непорочность. – Я... надеюсь, ты не возражаешь, Бенджамин?

Я положил ладони ей на щеки и поцеловал в узкую щель между краями чепца.

– Возражаю? Милая, да я люблю тебя за это!

Наутро позвонил торговый представитель из Праведности и сообщил: новая линейка товаров начала расходиться. После обеда такую же новость я получил от представителя из Осмотрительности. Изучив обстановку на рынке в Чистоте, я понял, что Непорочность – далеко не единственный покупатель, поддавшийся соблазну моих новых товаров, и что с каждым часом продажи растут. Депрессию я разгромил наголову.

Я уже «изобрел» радио, и вот наступил момент, когда люди оказались морально готовы к величайшему моему «открытию» – телевидению. Я занялся вопросом и «изобрел» его.

Само собой, пришлось построить телестанцию, но это оказалось просто. Когда она заработала, я поручил руководить популярными программами Служи-Утешением, а образовательные передачи доверил Возвысься, предложив последнему отобрать группу самых способных патриархов – пусть распространяют знания на всю страну, а не ограничиваются пределами семьи. Идея тестю пришлась по вкусу, и он даже согласился подключить технологический институт, который я недавно начал строить в Благоразумии.

Непорочность родила мне сына, а год спустя – дочку.

Все больше и больше людей покупало машины и ездило на них ради удовольствия. Транспортный поток увеличился, и пришлось строить новые дороги. Не говоря уже о новых станциях техобслуживания, придорожных закусочных и мотелях. Дабы экономика и дальше развивалась, я установил семь ежегодных праздников, так подгадав с датами, чтобы они выпадали с равными интервалами по календарю, созданному на основе грегорианского (его я ввел чуть раньше), и непременно на пятницу или понедельник. До сих пор прогресс на планете осуществлялся моими силами, однако теперь, по мере того, как обитатели Совершенства расставались с наивным взглядом на мир, у меня появилась конкуренция. Один патриарх по имени Иди-Вперед Таунсон открыл сеть придорожных закусочных по всей стране; другой паренек по имени Добрая-Воля Ферроу занялся производством сельскохозяйственной техники; а Мужайся Ди- мити вернулся на ниву производства женской одежды, употребив в дело тот самый конвейер, что некогда способствовал его краху. И это было только начало.

Совет десяти городов полноценно функционировал, по мере необходимости принимая закон-другой. Однако структура экономики все более усложнялась, и в конце концов стало ясно, что нам нужен куда более крупный правительственный аппарат, но под руководством одного человека. Короче, пришла пора выдвигаться в президенты. Я запустил политическую машину, и меня выбрали на этот пост сроком на шесть лет.