Дом, забытый временем

– Меня зовут Саймон Питерс,– представился юноша и тут же спросил: – Что вам известно и компенсаторах пространственно-временного нексуса?

– Как же,– мигом оживился Уэстон,– о них мне известно все. Я их с завязанными глазами перебираю. Могу...

– Отлично,– прервал его Саймон Питерс. – У меня есть один, и я хотел бы, чтобы вы его разобрали. Он установлен на борту кеча, который я прикупил недавно. Правда, когда будете заново собирать механизм, измените настройки так, чтобы я мог направиться в любую точку пространства-времени, после чего он проложит маршрут, учитывающий необходимое пространственное расстояние, и синхронизирует его с необходимой транссветовой скоростью, чтобы привести судно в заданную точку в течение нескольких часов. Вам это под силу?

В. Уэстон побледнел.

– Да, мне это под силу, но есть заковыка, мистер Питерс. Вам, несомненно, знакомы нормы межпланетного кодекса об использовании нексуса.

– Несомненно,– ответил Саймон Питерс. – Знаю кодекс на зубок и могу процитировать слово в слово: «Любой замеченный в сознательных манипуляциях с компенсатором пространственно-временного нексуса должен быть приговорен к тюремному сроку от десяти до двадцати пяти лет. Любой замеченный в намеренном изменении компенсатора пространственно-временного нексуса с целью путешествия в прошлое должен быть приговорен к смертной казни». Нас учат, мистер Уэстон, что прошлое принадлежит тем, кто живет в нем, а мы, живущие в сегодняшнем дне, должны держаться подальше от дня вчерашнего. Но нам никогда не скажут, что все эти запреты – из страха, что кто-то отправится в минувшую эпоху и, используя там знание о будущем, сколотит состояние. Запустит таким образом цепочку финансовых событий, которая сделает сегодняшних нищих богатеями, а богатеев – нищими. Понимаете, мистер Уэстон, путешествия в прошлое этически вовсе не плохи, они лишь опасны экономически – для нынешних власть предержащих.

Уэстон часто-часто заморгал, а значит, смысл сказанного до него дошел. Впрочем, радоваться было рано.

– И все же, мистер Питерс, наказание за такие дела – смерть,– напомнил он.

– Послушайте,– ответил Саймон Питерс,– я не знаю, удастся ли мне изменить прошлое, но думаю... надеюсь, что небольшую поправку получится внести. И даже, если меня ждет успех и в будущем события изменят ход, этого никто не заметит. Поэтому, если вас и арестуют, то не за то, что я сделаю – или уже сделал – в прошлом. Каждый год пропадают корабли с экипажами и ведь они, насколько нам известно, отправляются во вчера. При этом никого ни разу еще не судили и даже не обвинили в манипуляциях с компенсатором пространственно-временного нексуса. В общем, волноваться вам стоит лишь по поводу моей оплаты услуг, а волноваться тут, поверьте не стоит: сколько скажете – столько заплачу. Итак, мистер Уэстон?

Усталость немного сошла с лица Уэстона, и он чуть выпрямился.

– Надоела мне бедность,– сказал он.

– Отлично,– обрадовался Саймон Питерс. – Тогда идем со мной на кеч.

Дату он выбрал тщательно: в центре омоложения дали гарантию на два года, но рисковать он себе позволить не мог. Поэтому допустил крюк в две недели, и 15 апреля 2251 года вошел в атмосферу Тефии – ровно за год, одиннадцать месяцев и две недели до того, как Кристофер Старк покинет квартиру Присциллы Петровой и будет – или не будет – осужден за убийство.

Оставив судно на приколе, Саймон отправился в Новый Вавилон. Первым делом заглянул на улицу Утешную, рассчитывая, что его любовь уже начала свою карьеру. Предположение оправдалось: он нашел ее в том же доме, где найдет ее Кристофер Старк через год и одиннадцать с половиной месяцев.

Она сидела за столиком в углу, одна. На плечи ей ниспадали золотистые пряди, еще не остриженные. Щеки слегка пухлее, чем когда он повстречал ее в Мильтонии, а в линии губ и подбородка уже не видно той суровости.

Он присел рядом.

– Ты новенькая.

Она вздрогнула, посмотрев на него, и Саймону даже показалось на мгновение, что она его узнала. Но нет, скорее всего, не узнала, потому как ответила просто:

– Не то чтобы новенькая. Я здесь почти месяц. До этого три года работала в магазине модной одежды, чтобы притереться, зато теперь как в раю.

– О, тогда ты точно не новичок. Меня зовут Саймон Питерс.

– Присцилла. Присцилла Петрова.

– Потанцуем?

Она живо поднялась из-за стола. Музыкантов видно не было, и в зале просто звучала приглушенная мелодия из скрытых динамиков. Сквозь прозрачную крышу было видно, как над горизонтом только-только показался краешек внешнего кольца Сатурна. При встрече с Присциллой сердце Саймона едва не разорвалось, но когда он стал танцевать с ней – оно все же не выдержало. Он крепко прижал ее к себе, чтобы она не видела, как по щекам у него струятся слезы. Едва представилась возможность, Саймон тайком утер их. Почти никто больше не танцевал, а потому никто не заметил, в каком он раздрае.