Дом, забытый временем

Днем 1 апреля 2253 года Саймон Питерс стоял в тени позади оркестрика в доме развлечений, когда в бар вошел Кристофер Старк. Кристофер Старк не заметил его; он вообще не видел никого, кроме девушки, что танцевала на столе.

Саймон последовал за ними, когда они покинули дом развлечений, а когда вошли в дом 209 по аллее Плеяд, то затаился справа от входа. Он был ошеломлен, когда точно в известный срок Кристофер Старк выбежал на улицу. Ведь Саймон думал, что, уничтожив снимки, хотя бы немного изменит ход событий. И вот, когда Кристофер Старк чуть не сбил с ног Сару Беннетт, Саймон поспешил в дом. Эти двое не заметили его, и он ни с кем не столкнулся на лестнице. На девятом этаже остановился перевести дух. Взглянул на часы: 17:27, а значит, надо торопиться. Убийца Присциллы уже, наверное, вошел к ней. Выхватив из правого кармана пальто прикупленный утром гипнопистолет, Саймон помчался по коридору.

Дверь была приоткрыта и, распахнув ее, Саймон ворвался в квартиру Присциллы. Она стояла посреди гостиной, и на лице ее было выражение, какого Саймон прежде не видел. Присцилла испуганно вздрогнула, а после разочарованно сказала:

– А, это ты.

Не обратив на нее внимания, Саймон прошел на кухню. Там никого не было. Прошел в спальню – там тоже никого. Вот и хорошо, Саймон подкараулит убийцу.

И тут он увидел снимки – они висели на стене. Саймон приблизился и наклонился к ним над знакомой кроватью. Пересчитал. Девять. Снимков было девять, и лицо на первом из них казалось поразительно знакомым. А присмотревшись, Саймон понял, что это его снимок.

Вошла Присцилла и спросила:

– Саймон, что на тебя нашло?.. – Проследив за его взглядом, сказала: – О, ты увидел... Я ведь не для тебя их тут повесила.

– Это все твои любовники, верно?– спросил он в ответ.

– Нет, не то чтобы... не считая первого, тебя. Остальные – просто мужчины, которые цепляли меня на улице и уводили к себе. Я никого из них потом не видела. Знаешь, одного было бы мало. – Она почти нежно коснулась его лица. – Бедный Саймон, тебя-то я не хотела обидеть.

Мускулы лица свело, во лбу родилась пульсирующая боль.

– А кого ты хотела обидеть?

–Попробую объяснить, ты, главное, послушай,– со вздохом ответила она. – Когда-то я жила на Европе, и вот однажды к нам прилетел незнакомец. Он привез труп старика, которого принял за моего деда. На Европе живется очень плохо, а когда людям отчаянно плохо, утешение они находят лишь в одном – используют тех, кому еще хуже. Привести европианке труп старика – это как подарить но- воземлянке коробку конфет. Она не откажется, даже если подарок предназначен не ей. Не позволят родители, не позволят односельчане. Нет, она примет дар, а если она к тому же человек, то найдет в своем сердце тепло для того, кто ее одарил. Мне же не пришлось стараться, потому как я... с первого взгляда влюбилась в того мужчину. Да так сильно, что боялась заговорить в его присутствии, лишь бы не выдать себя.

Саймон Питерс снова посмотрел на ряд снимков.

– Продолжай,– велел он надтреснутым голосом.

– О да, снимки. Другие... мужчины.

В глазах Присциллы ярко полыхал золотой огонь. Огонь любви, который он прежде считал огнем ненависти.

– Тот мужчина хвастал, как много женщин у него было,– сказала Присцилла,– и вот я решила похвастаться мужчинами, которые были у меня. Теперь мы квиты. Пять лет я ждала, готовилась к его возвращению. И вот он снова бежал, на сей раз – чтобы зализать раны. Но он вернется, не сможет не вернуться, потому что любит меня так же сильно, как и я его. Знаешь ли, Саймон, каково это – любить человека до боли? Так я люблю этого мужчину. А знаешь ли ты, каково это – любить, но быть не в силах отдаться чувству, ибо наказание еще не свершилось? Каково это – поклоняться самой земле, по которой ходит любимый, и знать, что земля эта для тебя заказана? Знаешь, Саймон? Знаешь?

Он далеко не сразу осознал, что его руки сдавили ее стройную шею, что его пальцы яростно впиваются в ее нежную плоть, а когда он разжал хватку, Присцилла упала на пол, и ее невидящий взор уставился в потолок. На ум пришел один образ: резиновая кукла.

Снова бары, где подают стонг. Зайдя в Рыбный переулок, Саймон заглянул в первый попавшийся, сел за стойку и заказал напиток. Попросил барменшу не уносить бутылку. Почти так же все было в прошлый раз. Только сегодня бар не превратился в храм Артемиды. Он обернулся длинным коридором без дверей, стены которого алели от крови, а в конце на обсидиановом пьедестале восседал идол. Саймон медленно, то и дело запинаясь, пошел по коридору навстречу истукану. Его волосы золотистого оттенка оказались на поверку крохотными металлическими змейками. Черное платье он задрал выше колен, а чепец сдвинул за затылок. В открытый вырез лифа вывалилась мраморная грудь. На алтаре перед троном свершили жертвоприношение, и вот она, этот идол, что-то выковыривала из лица жертвы. Жертвой оказался Кристофер Старк, и она стремилась лишить его глаза.

Саймон Питерс швырнул в нее бутылку и рухнул без сознания на пол.