Дом Земли и Крови

Даже десять тысяч золотых марок были невообразимой ценой. Но соли, способные вызывать демонов, ценились необычайно высоко. Скольких демонов, вызванных при помощи этих солей, сумел уничтожить Хант? Сколько разорванных на куски тел он повидал, когда ритуал вызывания выходил из-под контроля? Или наоборот, когда атака была целенаправленной?

Брайс достала телефон:

– Через пять минут я собираюсь позвонить Джезибе и сказать, что обсидиановая соль у меня. Если я не сделаю этого звонка, через шесть минут сюда постучатся. И придут, естественно, не за мной.

Хант растерялся. Он не знал, блефует ли Куинлан. Ставить его в известность она не собиралась. Возможно, пока Хант сидел на крыше, начальница отдала ей такой приказ. Если Джезиба Рога встряла в это обсидиановое дерьмо для собственных нужд или от имени Короля Подземья… Возможно, Брайс и не совершала убийство, но явилась подстрекательницей.

– Осталось четыре минуты, – сообщила Брайс.

Пот с висков сатира капал в его густую бороду.

Невзирая на подозрения, Ханта будоражило ощущение, что все, в чем он участвует, – какая-то идиотская, извращенная забава или кошмар наяву. Но если подобные забавы приведут его к конечной цели, на остальное ему плевать.

Брайс уселась на подгнивший подлокотник кресла и начала набирать сообщение. Просто молодая скучающая женщина, которой надоело чрезмерное общение вживую.

Сатир повернулся к Ханту:

– Вы же Умбра Мортис. – Он шумно сглотнул. – Вы триарий. Вы служите губернатору и… защищаете нас.

Хант не успел ответить. Брайс подняла телефон и показала ему снимок двух пухленьких щенят.

– Взгляни на последнее приобретение моего родственника. Левого зовут Осирис, а правого – Сет.

Брайс возобновила набор сообщения. Хант поймал ее взгляд из-под опущенных ресниц. «Ну подыграй мне», – молчаливо просила она.

– Милые песики, – сказал Хант.

Сатир тихо застонал. Брайс подняла голову. Занавес красных волос красиво сочетался с серебристым мерцанием экрана.

– Я думала, ты уже помчался за солью. Тебе стоит поторопиться, поскольку у тебя осталось… – она мельком взглянула на экран, – полторы минуты.

Брайс открыла цепочку сообщений (во всяком случае, Ханту так казалось), и ее пальцы снова запорхали по виртуальной клавиатуре.

– Д-двадцать тысяч, – прошептал сатир.

– Не мешай. – Она подняла палец. – Я отвечаю моему родственнику.

Сатир так трясся, что даже Ханту стало не по себе. А потом…

– Десять, десять, Хел тебя побери. Десять!

– Не надо так кричать, – с улыбкой промурлыкала Брайс.

Она нажала кнопку, отчего ее телефон мелодично звякнул.

– Слушаю, – раздался голос колдуньи, ответившей после первого сигнала.

– Верните ваших собак.

– Сделано, – со смехом сказала колдунья.

Стуча копытами по скрипучим половицам, сатир скрылся за дверью и вскоре появился со свертком, от которого пахло землей и плесенью.

– Положи в мешок, – распорядилась Брайс.

– У меня нет…

Брайс выразительно посмотрела на него, и мешок нашелся. Грязный, весь в пятнах. Обычный мешок для продуктов. Но уж лучше нести соль в нем, чем выставлять ее на всеобщее обозрение.

Брайс подняла мешок, оценивая вес:

– Здесь на две унции больше.

– Здесь семь фунтов и семь унций! Так, как ты просила! Вся развеска строится на числе семь.

Семерка – священное число. Или нечестивое, в зависимости от того, кто ей поклонялся. Семь астериев, семь холмов Вечного Города, семь районов Города Полумесяца и семь ворот в городской стене, семь планет и семь кругов Хела, семь принцев, правящих ими, один страшнее другого.

– Если я проверю и окажется…

– Я же говорю – вес точный! – в отчаянии вскричал сатир. – Хел тебя возьми, точный!

Брайс нажала несколько кнопок на телефоне:

– Ну вот, десять тысяч золотых марок тебе переведены.

Брайс вышла первой. Хант прикрывал ее со спины. Позади остался взбешенный и трясущийся сатир.

Довольная собой, Брайс открыла дверь. Хант уже собрался накинуться с вопросами, когда она вдруг замерла. Секундой позже он понял, что́ остановило Брайс. Точнее, кто.

В коридоре стояла высокая женщина с кожей лунного оттенка, одетая в золотистый комбинезон. В ушах покачивались серьги, свисая ниже коротко остриженных черных волос. Полные губы женщины покрывала помада настолько глубокого оттенка пурпура, что они казались почти черными. А ее удивительные зеленые глаза… По ним Хант сразу ее узнал.

Вполне человеческие глаза, только принадлежали они не человеку. И не ваниру. Совсем зеленые, с прожилками яшмы и золота. Маленькие щелочки зрачков, которые в тусклом коридорном освещении казались совсем узкими. Глаза змеи.

Или Королевы Змей.

19

Брайс повесила мешок на плечо.

– Симпатичный костюмчик, – сказала она, разглядывая наряд Королевы Змей.

Женщина-оборотень улыбнулась, показав белые сверкающие зубы, в том числе и удлиненные тонкие клыки.

– Симпатичный телохранитель, – сказала Королева Змей.

Брайс пожала плечами. Меж тем змеиные глаза королевы неспешно ощупывали каждый дюйм тела Ханта.

– Интеллектом не блещет, но всегда оказывается в нужном месте.

Хант оцепенел. Пурпурные губы королевы изогнулись в улыбке.