Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Сабира никто не встретил. На кухне стояла Оксана Дмитриевна и смотрела в кастрюлю. У нее что-то варилось.

Здесь же, за кухонным столом, сидела девочка-подросток и что-то писала в тетради.

– А где все? – удивился Сабир.

– Никого нет, – сказала Оксана Дмитриевна.

– А когда придут?

– Не знаю.

– Как это не знаете?

Оксана Дмитриевна поднесла ко рту ложку и шумно потянула свое варево.

– Они улетели в Америку, – сказала старуха.

– Что? – переспросил Сабир, хотя все услышал.

– В Америку улетели. Обе. Дженна забрала Анюту с собой, и правильно сделала. Собак и тех не бросают.

– Бабушка, а что такое сказуемое? – спросила девочка.

– От слова «сказать». Тебе что положить в суп: картошку или лапшу?

Сабир стоял с чемоданом в руках. Спросил:

– А с домом что?

– Ничего. Они не будут его продавать. Хотят оставить на всякий случай. Иметь свою точку в России. Дженне очень понравилась Москва. И это понятно. Все же она наполовину русская.

Сабир стоял и молчал. Внутри был вакуум. Он ничего не чувствовал, кроме пустоты и желания уйти из-под чужих глаз.

– Хотите чаю? – спросила Оксана Дмитриевна.

– Нет. Спасибо.

Сабир вышел на улицу.

Мишка еще не уехал. Ковырялся в моторе.

Сабир сел в машину. Назвал адрес Оли. Больше ему податься было некуда.

Оля бросилась Сабиру на шею и поджала ноги. Повисла всей тяжестью. В ней было килограммов семьдесят, не меньше.

Среди ночи Сабир проснулся, смотрел в потолок.

За окном горел фонарь, освещал нижние ветки деревьев. В батареях разговаривала вода. Оля тихо спала, дышала неслышно. Казалось, что ее нет вообще.

Вакуум в душе Сабира рассосался. Поползли мысли.

Дженна… Ее можно понять. Там, в Америке, у нее все: дом, дети, деньги, муж – хороший человек. Секса – нуль, но ведь секс важен только в молодости, а потом, в семейной жизни, он не имеет определяющего значения. Важен сад и огород, который ты посадил вокруг себя и должен взрастить и снять урожай: поднять детей, дать им образование, и рядом тот, кто помогает, зарабатывает деньги. Все так живут, не важно где: в Америке ли, в Москве, в Самарканде… Век потребления, а значит – деньги, деньги…

С Дженной все ясно, но Анна Андреевна… Как она могла исчезнуть молча, подло, не попрощавшись, не посмотрев ему в глаза? После всего, что было между ними…

А что было между ними? Ничего. И все. Анюта, Анна, Анна Андреевна – все эти женщины – юная, зрелая и старая – слились в одном флаконе.

Поэт написал: «Но кто же мне была она? Не то сестра, не то жена. А иногда, казалось, дочь, которой должен я помочь…»

Нечто похожее испытывал Сабир. Когда человек дорог, то он дорог целиком, со всем мусором, который в нем есть.

Как это называется? Дружба? Нет. Больше. Любовь без поступка любви.

Старуха была нужна Сабиру. Для чего? Для всего: чтобы на нее злиться, чтобы ее жалеть, варить ей супчик, мучить, грабить, сострадать. Просто видеть. Сидеть рядом.

А теперь ее нет. И как будто воронка в душе. Воронка от дерева, вырванного с корнем.

Слеза покатилась по щеке Сабира и затекла в ухо.

Сабир боялся пошевелиться, и в ухе образовалось маленькое озеро.

Самолет летел над облаками.

Анна Андреевна сидела возле круглого окошка и смотрела в космос.

Дженна не любила самолеты. Она боялась летать, хотя правильнее сказать: боялась падать.

Она всегда пыталась представить себе, что делается в салоне во время авиакатастрофы. Как это происходит? Взрыв… Самолет разламывается в воздухе, и люди высыпаются, как апельсины, и летят вниз… И что? Сразу замерзают? Сразу умирают? Ничего не успевают понять? Или все-таки успевают…

Анна Андреевна держала на коленях книгу, но не читала. Время от времени снимала пальцем слезу со щеки, при этом ее лицо ничего не выражало. Каменное лицо и медленно ползущая слеза.

– Перестань, – сказала Дженна. – Кто он тебе?

Анна Андреевна молчала, смотрела в иллюминатор. Под самолетом пенились облака.

– Кто он тебе? – повторила Дженна.

Анна Андреевна перевела глаза на Дженну и сказала:

– Друг.

– Дружба – это барабанная дробь. Главное – семья. Компрене?

Анна Андреевна не ответила. «Компрене» – французское слово. Значит, Дженна знала не только английский и русский, но и французский. Сейчас такое время. Весь мир говорит на многих языках.

Сабир работал с утра до вечера. Он стал понимать Алика, прежнего хозяина таксопарка.

Водители – все, как правило, приезжие из бывших союзных республик – народ ушлый и неуправляемый, внаглую шабашат на служебных машинах. У каждого имеются личные клиенты, которые вызывают водителей напрямую, минуя диспетчера.

Сабир постоянно проверяет каждого. Держит перед глазами мобильный телефон, звонит и спрашивает: «Ты гиде?»

Оказывается слово «где» – неудобное из-за двух согласных рядом. Легче произносить через гласную: «Ты гиде?»

Дженна, ты гиде? Гиде ты, счастье, свобода от денег, вечная весна?

Дома стоят дольше, чем люди повесть

Официальное название – ДСК «Советский писатель».

Дачно-строительный кооператив.

Землю дал Сталин, незадолго до своей смерти. Подкармливал идеологию. Каждый пайщик получил по полгектара земли, в отличие от шести соток для всех остальных простых граждан.