Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Внутренний мир человека отражается на лице. Семен – симпатичный. Когда он появляется в моем доме, я всегда даю ему тарелку супа. Мне кажется, он питается всухомятку. Жидкое – только водка.

Семен охотно садится за стол. Первое время я делила с ним трапезу, составляла компанию. Но компания с Семеном – мучение. Его словарный запас – пять слов. Он их переставляет в разных комбинациях. Общаясь с Семеном, я должна под него подстраиваться, как дикарь. Это скучно и утомительно.

Моя маленькая внучка рада его приходу. Она говорит:

– Семен, спасибо, что ты к нам пришел.

Семена это трогает. Хоть кто-то рад.

Работа у него не задается. Его нанимают и выгоняют. Он ничего не умеет и тянет время.

Я наняла Семена корчевать корни на своем участке. Работа тяжелая, а сил у него маловато. Он взял у соседа ручную пилу – «болгарку», и сломал. Она у него перегорела.

Сосед расстроился, а Семену хоть бы что. Подумаешь, пила…

В конце рабочего дня я выдавала ему помимо денег стакан водки, который закрашивала рижским бальзамом. Получался благородный коньячный цвет, и вкус не такой вульгарный, как просто водка.

Для Семена наступал час истины. Он выпрямлялся и медленно, торжественно, маленькими глотками посылал в свое нутро божественную влагу. После чего оживал, начинал любить всех и вся. Мир вокруг сверкал яркими красками.

Он звал меня «Токаревна», используя фамилию как отчество. Я отзывалась. Какая мне разница?

Семену сорок шесть лет. Расцвет. Он закрутил роман с Тамаркой, которая торговала на базаре курами.

Тамарка – ровесница Семена, тоже алкашка, у них общие интересы.

Семен был увлечен. Тамарка действительно была яркая. Единственный недостаток – тяга к деньгам. Она вытаскивала из Семена весь его заработок. Это возмущало мою домработницу.

Моя домработница Ирина, в прошлом учительница, воспитывала Семена, как отстающего ученика, и требовала, чтобы Семен копил деньги себе на жилье. Он жил в гараже Мусатовых из милости. Его в любую минуту могли выгнать на улицу. Его первая задача – жилье. У птицы есть гнездо. У зверя есть нора. А у человека должна быть комната. Хотя бы одна комната, где стоит его кровать.

Моя домработница требовала от Семена: взять себя в руки, накопить нужную сумму и купить комнату хотя бы в деревянном доме у старушки-пенсионерки. Однако Тамарка взяла над Семеном большую власть и царила до тех пор, пока они однажды не подрались. Тамарка подбила ему глаз и выгнала.

Семен грустил. Но не долго. В соседней деревне он нашел себе Людмилу, о чем сообщил мне по секрету. И попросил никому не говорить, как будто это кому-то интересно. Я буду докладывать Эльдару Рязанову о том, что у Семена новая любовница…

– Красивая? – спросила я для поддержания беседы.

– Та не…

– Тамарка лучше?

– Ащ… Много лучше. Людка страшная. И замужняя.

– А зачем тебе страшная?

– Неудобно говорить, но така потенция, така потенция…

Я не стала продолжать разговор. Я вообще на эти темы не разговариваю, тем более с Семеном.

Однажды Семен заявился чистить снег, привел с собой коротенького мужичка в женской шапке.

– Токаревна, мы тебе снег почистим, – распорядился Семен. – Где у тебя лопата?

Я не собиралась чистить снег, мне это было не надо. А Семену – надо. Он шефствовал над мужичком. Он был начальник. А мужичок – подчиненный.

Я не стала портить замысел Семена, дала пару лопат. Работал только мужичок. Семен руководил и курил, артистично отводя сигарету от лица.

– Это Людкин муж, – сообщил Семен.

Семен благородно опекал всю семью. Людка получала «потенцию», а муж – работу, то есть заработок.

– Муж никуда не годится, – поделилась я.

– А ты бы с им пошла? – спросил Семен.

– Куда? – не поняла я.

Семен не ответил. Курил. Я вдруг догадалась, что он имел в виду: соглашусь ли я крутить любовь с Людкиным мужем?

– Нет, – сказала я. – Не пошла бы.

– Ну вот. А Людка пошла.

Я посмотрела на Семена, пытаясь понять: он нормальный или ку-ку? Людкин муж, равно как и Семен, стояли на самой низкой ступеньке социальной лестницы. Можно сказать, под лестницей. А я – член Союза писателей. По статусу и привилегиям писатель приравнивался к профессору. Даже выше. Творец, Божий избранник. А Семен ставит меня на одну доску с Людкой и с собой. В этом есть что-то общечеловеческое.

Людкин муж не торопится, а может, и не умеет. За это время, пока он корячится, Семен успевает мне рассказать: у него есть сестра, работает неподалеку, на 41-м километре. Вышла замуж. Пробилась в люди. Семена к себе не берет. Она говорит ему:

– Сеня, ты ненадежный. Пьешь. Все вынесешь из дома. Живи сам, как умеешь.

Семен на нее не обижается. Сестра права. Что есть, то есть. Зачем рисковать?

Иногда жизнь улыбается Семену. На пляже он нашел кошелек. А в нем – тысяча восемьсот рублей. Считай, десять бутылок. Разве это не счастье?

Семен ходил с таким видом, как будто ему вручили высокую награду и показали по телевизору.

Но бывали и тяжелые ситуации. На автобусной остановке его поймала шпана и жестоко избила. Сломала лицевые кости: нос, челюсть.

Заливаясь кровью, Семен добрался до дома Виктора Горшкова (мой сосед).