Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Стояла ночь. И вдруг в окне – голова Семена, кошмарное видение.

Виктор Горшков вышел во двор. Все понял. Отвел Семена в свой сарай. Сарай у Виктора – филиал библиотеки, сухой, чистый, с кушеткой, электрическим освещением.

Семена приютили. Утром отвезли в больницу. Отремонтировали челюсть. Намотали проволоку, чтобы срослись кости. Он долгое время мог есть только жидкую пищу.

Семен задержался в удобном сарае и даже принимал там Людку. Во время свидания он задергивал занавесочку на окне, и хозяева знали, что вход воспрещен. Когда «потенция» иссякала, Семен отодвигал занавесочку. Вход свободен. Как в шпионских фильмах.

Увидев Семена с проволокой во рту, я ужаснулась:

– Кто это тебя?

– Хулиганы, – объяснил Семен. – Молодежь.

– Какие сволочи!

– Да нет. Почему?

– Как это «почему»? Они тебя могли убить.

– Им было противно смотреть, – объяснил Семен. – Я грязный, воняю.

В этом хулиганском действии Семен взял вину на себя. Он виноват в том, что не соответствует человеческому стандарту.

Я подумала и поняла, что Семен в глубине души – интеллигент. Основная черта истинного интеллигента – чувство вины. Жлоб винит всех вокруг себя. Виноваты все, кроме него. А интеллигент винит себя в первую очередь.

Получается, что среди маргиналов можно найти по-настоящему интеллигентных людей.

В Семена никто не вглядывался, но к нему привыкли. Никто не обижал. Подкармливали, поили. Он был кем-то вроде сына полка.

Однажды Семен прибежал ко мне радостно-возбужденный.

– Тамарка пырнула Верку ножом, – сообщил он. – Кровищи было как с барана.

– А Верка кто? – спросила я.

– Ее соседка. Они вместе комнату снимают. На базаре вместе работают.

– Тамарку посадили?

– Не… Они помирились. Верка не стала заявлять.

– А поругались из-за чего?

– Из-за денег или из-за мужика. Из-за чего ругаются…

Действительно, причины могут быть две: деньги и любовь.

История имела счастливый конец. Чему же радуется Семен? Благополучной развязке? Нет. Он скучал по Тамарке. Он ее любил, оказывается, и никакая Людка не могла заменить настоящее чувство. Но выяснилось, что Тамарка – криминальная. Она способна пырнуть ножом. Это значит: Тамарка представляет опасность, и он правильно сделал, что бросил ее и заменил Людкой. Вот этому он и рад.

По этому поводу я подарила Семену начатую бутылку. Он побежал отмечать свою дальновидность.

С Веркой я познакомилась позже. Она торговала селедкой, над которой стояла надпись: «Обалденная».

Верка была вся в слезах, плакала безостановочно. Рядом стояла Тамарка и увещевала подругу:

– Ты же его все равно не вернешь. А так – деньги. Миллион рублей. Сколько тебе надо тут стоять, чтобы заработать миллион?

Случилось следующее: в Москву на заработки приехал Веркин младший брат Валик. Его сбила машина на темной улице. Врачи написали: «Травма, несовместимая с жизнью». Валик умер по дороге в больницу.

За рулем машины-убийцы сидела молодая женщина, «сучка крашена». Она не увидела пешехода, поскольку улица была не освещена. Ни одного фонаря. Темно, как у «негра в жопе» (лексикон Тамарки). Валик был одет в черную куртку, и он слился с темнотой, растворился в ней.

«Сучка» решила откупиться, чтобы не сесть в тюрьму. Она пришла к Верке домой и предложила ей миллион рублей.

Верка должна была принять решение. Взять деньги – значит предать брата, родную кровь. А посадить «сучку» – остаться без брата и без денег.

Женщина за рулем была практически не виновата: трезвая, ехала без превышения скорости. Виноват город, который не освещает свои дороги.

– Что делать, Токаревна? – спросила Тамарка. – Ты грамотная, скажи.

Врагу не пожелаешь такого выбора. Если взять деньги, то потом захочется повеситься. А посадить молодую женщину – тоже не праздник. У нее дети-двойняшки по три года.

Не везет Верке…

Семен уехал в свою Молдавию.

Я подозреваю, что у него не осталось сил зарабатывать физическим трудом, а в Молдавии была хоть какая-то поддержка дальней родни.

Перед отъездом он ходил по домам, прощался. Ему желали счастливого пути, одаривали, кто чем мог: кто книгой собственного сочинения, кто денежкой, не крупной разумеется. Кто бутылкой, кто просто теплым словом. Он был и этому рад.

Меня он не застал. В это время меня не было в стране.

Семен уехал. И пропал. Остался только в памяти. Дачники интересовались время от времени: как там Семен? Но никто не знал.

Однажды в феврале в День защитника Отечества раздался междугородний звонок. Это был Семен. Он поздравил меня с праздником. Из защитников отечества в моем доме был только муж, который в защитники никак не годился по возрасту. Но ведь это не важно. Главное – внимание.

– Спасибо, Семен, – отозвалась я. – Как ты поживаешь?

– Токаревна, я с тобой не попрощался. Ты, наверное, на меня сердишься. Ты меня извини.

– Да ладно, Семен, ничего страшного, – успокоила я.

– Ты не переживай.

– Не буду, – пообещала я.

Связь прекратилась. Наверное, у Семена не было денег на длинный разговор.