Домашний спектакль

— Все это пустяки, мама, — говорила однажды миссъ Эмма Портеръ своей почтенной родительниц, стараясь скрыть точившую ее досаду. Если-бъ Гетльтонъ и предложилъ мн участвовать въ ихъ спектакл, то я уврена, что ни вы, ни папа не позволили бы мн выставлять себя такимъ образомъ на показъ.

— Я и не ожидала ничего иного отъ твоего чуткаго пониманія приличій, — замтила мать, — и мн пріятно, Эмма, что ты такъ мтко охарактеризовала ихъ затю.

Между тмъ не дальше недли тому назадъ та же миссъ Портеръ четыре дня кряду парадировала за прилавкомъ на благотворительномъ базар передъ всми врноподданными ея королевскаго величества, пожелавшими заплатить шиллингъ, чтобъ полюбоваться, какъ нсколько десятковъ двицъ кокетничаютъ съ незнакомыми мужчинами, играя въ торговлю.

— Смотри! — воскликнула миссисъ Портеръ, выглядывая изъ окошка. — Вонъ къ Гетльтонамъ тащутъ два говяжьихъ сска и цлый окорокъ ветчины, — очевидно для сандвичей; а Томасъ, кондитеръ, говоритъ, что ему заказано до полусотни тортовъ, кром бланманже и желе. Нтъ, представь себ только этихъ миссъ Гетльтонъ въ театральныхъ костюмахъ!

— Умора да и только! — подхватила миссъ Портеръ съ ненатуральнымъ смхомъ.

— Погоди, однако, ужъ я сдлаю такъ, что солоно имъ придется ихъ затя! — сказала ея мать и безотлагательно отправилась исполнять свое человколюбивое намреніе.

— Знаете, милая миссисъ Гетльтонъ, — начала миссисъ Джозсфь Портеръ, посидвъ предварительно съ сосдкою съ глазу на глазъ и вывдавъ у нея съ неутомимымъ усердіемъ вс новости насчетъ спектакля, — знаете, моя дорогая, пусть люди говорятъ, что хотятъ; ужъ конечно дло не обойдется безъ разныхъ толковъ, вдь у многихъ чешется языкъ по злоб. Ахъ, моя душечка, миссъ Люцина, какъ поживаете? Я вотъ сейчасъ говорила вашей маменьк, что слышала молву о томъ…

— О чемъ?

— Миссисъ Портеръ намекаетъ на спектакль, моя дорогая, — объяснила двушк мать;- къ сожалнію, она какъ разъ сообщала мн…

— О, пожалуйста не упоминайте о томъ! — перебила сосдка;- это сущій вздоръ, такая же нелпость, какую отмочилъ нкій молокососъ, сказавшій, что его удивляетъ тщеславіе миссъ Кероляйнъ, которая ршается съ такими ногами и щиколодками играть ролъ Фенеллы.

— Дерзкій нахалъ, кто бы онъ ни былъ! — вспылила миссисъ Гетльтонъ.

— Разумется, моя хорошая, — внутренно ликуя, подтвердила гостья, — это несомннно! Вдь если миссъ Кероляйнъ, — какъ я возразила ему, — играетъ Фенеллу, отсюда вовсе еще не слдуетъ, чтобъ она непремнно воображала, будто бы у ней хорошенькая ножка. На это — ахъ, молодые мужчины, такіе болваны! — онъ имлъ наглость замтить…

Трудно сказать, насколько удалось бы милйшей миссисъ Портеръ достичь намченной ею цли, еели-бъ ей не помшалъ приходъ мистера Томаса Бальдерстона, родного брата миссисъ Гетльтонъ, котораго звали въ семейномъ кругу просто «дядей Томомъ». Его появленіе дало иной оборотъ разговору и внушило гость превосходный планъ операціи, которую она собиралась исполнить въ день спектакля.

Дядя Томъ былъ очень богатъ и не чаялъ души въ своихъ племянницахъ и племянникахъ, а поэтому, само собою разумется, пользовался большимъ авторитетомъ въ семь. Онъ былъ добрйшій человкъ на свт, отличался неизмнной веселостью и говорилъ безъ умолку. Мистеръ Бальдерстонъ гордился тмъ, что носилъ всегда и всюду высокіе сапоги съ отворотами и никогда не повязывалъ шеи черной шелковой косынкой [1]; кром того онъ любилъ похвастаться, что помнить наизусть вс главныя пьесы Шекспира съ начала до конца, и это была сущая правда. Благодаря такому чисто попугайному таланту, дядя Томъ не только самъ то и дло цитировалъ «Эвонскаго лебедя», но и не выносилъ, чтобъ кто нибудь другой искажалъ цитаты изъ его любимаго автора; въ такихъ случаяхъ онъ безъ церемоніи поправлялъ виновнаго. Вдобавокъ онъ былъ порядочный чудакъ: никогда не упускалъ случая высказать напрямикъ свое мнніе и хохоталъ до упаду надо всмъ, что казалось ему забавнымъ или смшнымъ.

— Ну, двочки, — освдомился дядя Томъ посл поцлуевъ и разспросовъ о здоровь,- какъ подвигаются ваши дла? Выучили свои роли, а? Люцина, дружокъ, ну-ка: актъ 2-й, сцена I, лвая страница, послднія слова: «Невдомъ жребій»… Что слдуетъ дальше, а? Продолжай: «Избави Богъ»…

— Ахъ, да, — подхватила миссъ Люцина, — я вспомнила…

Избави Богъ;
Пусть наше счастье и любовь растутъ,
Какъ нашихъ дней число растетъ!

— Длай паузы тамъ и сямъ, — совтовалъ старый дядя, который былъ великимъ критикомъ. «Пусть счастье наше и любовь растутъ», — удареніе на послднемъ слог «тутъ»; затмъ пауза — разъ, два, три, четыре, — и опять произноси, повысивъ голосъ: «какъ нашихъ дней число расилъ». Удареніе на слог «дней». Вотъ какъ надо декламировать, душа моя; положись на твоего дядю по части удареній. Ахъ, Семъ, какъ поживаешь, юноша?