Домби и сын

— Пожалуй, что и такъ, — отвчалъ капитанъ, — Люблю дружка за обычай, и что въ самомъ дл за церемоніи между свтскими людьми? Ну, такъ я пришелъ сюда потолковать съ вами насчетъ пріятеля моего Валли. Его дядя, старикъ Соль, надо сказать вамъ, человкъ ученый, то есть, онъ просто, съ вашего позволенія, собаку сълъ во всхъ наукахъ; но все же онъ, если говорить всю правду, никогда не былъ морякомъ, да и не способенъ быть морякомъ, оттого не способенъ, что не понимаетъ никакого толку въ свтскомъ обращеніи. При всемъ ум и огромныхъ познаніяхъ, онъ человкъ вовсе не практическій. Это ужъ по нашей части. A Валли, какъ вы, разумется, знаете, прекраснйшій молодой человкъ, да только опять та бда, что застнчивъ, — скроменъ и застнчивъ такъ, что изъ рукъ вонъ. Вотъ я и пришелъ переговорить съ вами наедин, съ глазу на глазъ, по-дружески, относительно того, какъ y васъ тутъ, — все ли обстоитъ благополучно, a главное: попутный ли втеръ дуетъ въ паруса нашего Валли? Понимаете? Разумется, я бы всю подноготную вывдалъ отъ самого вашего адмирала, да только теперь… что-жъ длать? Вс мы люди, вс человки, сказано въ Писаніи.

— A какъ вы сами думаете? — спросилъ Каркеръ, загибая руки подъ фалды фрака. — Вы человкъ практическій и морякъ; какой же, по вашему, втеръ дуетъ въ паруса молодого вашего друга?

Взглядъ капитана при этомъ вопрос принялъ также многозначительное и глубокопроницательное выраженіе, которое опять могъ бы только разъяснить китайскій мудрецъ, владющій непостижимымъ искусствомъ писать на воздух непроизносимыя слова.

— Скажите напередъ, — воскликнулъ капитанъ, одушевленный необыкновеннымъ восторгомъ — угадалъ я или нтъ?

— Конечно, угадали, — сказалъ м-ръ Каркеръ, — я не сомнваюсь въ этомъ.

— Ну такъ честь имю доложить вамъ, — вскричалъ капитанъ Куттль, — Вальтеръ летитъ на всхъ парусахъ при самомъ попутномъ втр! да или нтъ?

М-ръ Каркеръ улыбнулся въ знакъ согласія.

— Втеръ дуетъ взадъ, и на неб ни одного облачка, — продолжалъ капитанъ.

М-ръ Каркеръ опять улыбнулся, въ знакъ совершеннаго согласія.

— Да, да, — говорилъ капитанъ, чувствуя себя значительно облегченнымъ при этой выгрузк задушевныхъ мыслей. — Я давно такъ думалъ и Вальтеру говорилъ то же самое. Очень вамъ благодаренъ, м-ръ Каркеръ.

— У Вальтера Гэя впереди блистательная перспектива, — замтилъ м-ръ Каркеръ, оскаливая зубы до самыхъ десенъ. — Весь міръ передъ нимъ.

— Да, весь міръ передъ нимъ и жена на виду, какъ говоритъ англійская пословица, — самодовольно прибавилъ капитанъ.

При слов «жена», которое на этотъ разъ произнесено было безъ особаго намренія, капитанъ пріостановился, поднялъ глаза, повернулъ шляпу на конц своей палки и выразительно взглянулъ на своего вчно улыбающагося пріятеля.

— Держу пари, — сказалъ онъ — на лучшую бутылку ямайскаго рому, я знаю, чему вы улыбаетесь.

М-ръ Каркеръ улыбнулся еще больше.

— Разумется, это не пойдетъ дальше? — сказалъ капитанъ, притворяя дверь концомъ сучковатой палки.

— Ни на шагъ, — отвчалъ м-ръ Каркеръ.

— Ну, такъ вы теперь думали о заглавной букв Ф?

М-ръ Каркеръ не возражалъ.

— Затмъ слдуетъ Л, — продолжалъ капитанъ — a затмъ О и Р. Такъ или нтъ?

М-ръ Каркеръ опять улыбнулся.

— Да, такъ или нтъ? — шопотомъ спрашивалъ капитанъ, расплываясь отъ возрастающаго блаженства.

Когда Каркеръ, вмсто отвта, оскалилъ зубы и кивнулъ головой въ знакъ совершеннаго согласія, капитанъ вскочилъ со стула, взялъ его за руку и съ жаромъ принялся уврять, что они оба идутъ по одной и той же дорог, и что онъ, Недъ Куттль, первый напалъ на настоящій слдъ.

— Судьба свое возьметъ, — продолжалъ капитанъ съ важнымъ и таинственнымъ видомъ. — Припомните, какъ онъ съ нею познакомился: случай удивительный, необыкновенный! Онъ нашелъ ее одну, среди грязной улицы, безъ пристанища, и что же? — полюбилъ ее съ перваго взгляда! она его тоже полюбила, и съ той поры они души не чаютъ другъ въ друг. Мы тогда же сказали, то есть я и Соломонъ Гильсъ, что они сотворены другъ для друга. Прелестная парочка!

Кошка, обезьяна, гіена или мертвая голова никогда бы не показали капитану столько зубовъ, сколько онъ увидлъ ихъ въ продолженіе этого разговора въ огромной пасти м-ра Каркера.

— Да, что ни говори, a судьба — веревка, — продолжалъ счастливый капитанъ, — начиетъ вязать, такъ ужъ мое почтеніе: скрутитъ по рукамъ и по ногамъ. Разберите-ка хорошенько послднія приключенія и выйдетъ, что втеръ и вода дружно несутся въ одну сторону.

— Все благопріятствуетъ его надеждамъ, — сказалъ м-ръ Каркеръ.

— Вспомните этотъ несчастный день, когда бдный адмиральскій сынокъ… кто какъ не судьба, смю сказать, привела его къ постели умирающаго ребенка? Желалъ бы я знать, что теперь можетъ оторвать его отъ этого семейства?

— Разумется, ничто, — отвчалъ м-ръ Каркеръ.

— Вы опять совершенно правы, — сказалъ капитанъ, крпко ножимая его руку. — Ничто, конечно, ничто. Теперь только держись крпче и распускай паруса. Сына больше нтъ… бдное дитя! Такъ ли м-ръ Каркеръ?

— Совершенно такъ. Сына нтъ болыие.