Домби и сын

— Нельзя не согласиться, Луиза, — продолжалъ онъ, не обращая вниманія на м-съ Чиккъ, которая съ неистовствомъ продолжала кричать: "я не сомнваюсь въ этомъ! я не сомнваюсь въ этомъ!" — нельзя не согласиться, что многія особы имли бы въ этомъ случа больше права — еслибъ я только обращалъ вниманіе на право — нежели миссъ Токсъ. Но это вздоръ: мн нтъ дла до правъ. Торговый домъ подъ фирмой "Домби и Сынъ" будетъ держаться самъ собою, безъ посторонней помощи. Я не нуждаюсь ни въ какомъ и ни въ чьемъ кумовств. Надюсь, я стою вьшіе толпы. Довольно, если дтство и юность Павла протекутъ благополучно безъ потери времени, и онъ приготовится вступить съ честью на ожидающій его путь. Впослдствіи онъ можетъ, если сочтетъ нужнымъ, избрать могущественныхъ друзей, чтобы поддержать, a въ случа надобности, и увеличить кредитъ торговаго дома. До тхъ поръ я одинъ буду для него все и не хочу, чтобы другой сталъ между нами. Я готовъ выразить признательность твоей обязательной пріятельниц и соглашаюсь на предложеніе. Другихъ воспріемниковъ замнимъ мы твоимъ мужемъ.

Въ этой рчи, произнесенной съ необыкновеннымъ, истинно-вельможнымъ величіемъ, м-ръ Домби высказалъ свою задушевную тайну. Неописанная недоврчивость ко всякому, кто бы могъ стать между нимъ и сыномъ, гордая боязнь нажить соперника или участника въ любви и почтеніи ребенка, жестокій ударъ, такъ недавно нанесенный его всемогущей власти надъ другими, и жестокій страхъ при мысли о возможности другого, жесточайшаго удара, — вотъ что наполняло въ это время его душу. Во всю жизнь онъ не имлъ друга: его холодная, отталкивающая натура никогда не искала и не встрчала друзей. И теперь, когда эта натура сосредоточилась съ такою силою въ одну только страсть родительской любви и гордости, то ея ледяной потокъ, вмсто того, чтобъ вскрыться подъ благотворнымъ вліяніемъ этого чувства и свободно катить свои ясныя воды, казалось, растаялъ только на минуту для того, чтобъ снова замерзнуть въ твердую, непроницаемую массу.

Такимъ образомъ самое ничтожество миссъ Токсъ послужило къ возвышенію ея въ крестныя матери маленькаго Павла, — и съ этого часа она была избрана и предназначена къ великой должности. М-ръ Домби тутъ же изъявилъ желаніе, чтобъ торжество, такъ долго откладываемое, совершилось безъ замедленія. Сестра, одержавъ такую блистательную побду, превосходившую ея самыя смлыя ожиданія, отправилась съ пріятной новостью къ дорогой подруг, и м-ръ Домби остался одинъ въ библіотек.

Въ дтской была ужасная скука. Тамъ сидли и бесдовали м-ръ Чиккъ и миссъ Токсъ, къ величайшей досад миссъ Сусанны Нипперъ, которая была такъ разсержена ихъ присутствіемъ, что при всякомъ удобномъ случа длала за дверью преуморительныя гримасы: надо же было хоть чмь-нибудь выразить свою досаду. Какъ странствующіе рыцари старинныхъ временъ облегчали сердце, вырзывая имена возлюбленныхъ въ пустыняхъ, въ лсахъ и другихъ неприступныхъ мстахъ, гд, вроятно, никому не случалось читать ихъ, — такъ и миссъ Сусанна Нипперъ вздергивала носъ на ящики и комоды, высовывала языкъ на шкапы и моргала глазами на посуду, мимоходомъ ворча на каждомъ шагу.

Между тмъ собесдницы, въ блаженномъ невдніи того, что вокругъ нихъ происходило, внимательно наблюдали сцену раздванья, кормленья и укладыванья въ постель маленькаго Павла. По окончаніи всхъ этихъ церемоній, он услись за чайный столикъ передъ каминомъ, и теперь только, обернувшись къ дтскимъ кроваткамъ, он вспомнили о миссъ Флоренс, которая тоже, благодаря настойчивости Полли, съ нкотораго времени спала въ одной комнат съ братомъ.

— Какъ она крпко спитъ! — сказала миссъ Токсъ.

— Вдь вы знаете, моя милая, — отвчала м-съ Чиккъ, — она слишкомъ много рзвится съ маленькимъ Павломъ: устала!

— Это замчательная двочка, — продолжала миссъ Токсъ.

— Вылитая мать! — возразила м-съ Чиккъ, понизивъ голосъ.

— Бдняжка, — сказала миссъ Токсъ. — О, Боже мой!

Эти слова миссъ Токсъ произнесла съ глубокимъ сожалніемъ, хотя сама не знала для чего.

— Флоренса никогда, никогда не будетъ Домби, — сказала м-съ Чиккъ, — проживи она хоть тысячу лтъ!

Миссъ Токсъ возвела очи свои гор, и духъ ея, видимо, сокрушался отъ полноты сердечной скорби.

— Меня ужасно безпокоитъ ея будущность, — сказала м-съ Чиккъ съ видомъ благочестивой кротости и смиренія. — Я не могу безъ ужаса вообразить, что станется съ нею, когда она вырастетъ? Бдняжка! какое мсто займетъ она въ свт? Во мнніи отца она стоитъ невысоко, да иначе и быть не можетъ: въ ней ничего нтъ общаго съ Домби!

Физіономія миссъ Токсъ выразила ясно, что противъ такого убдительнаго аргумента нечего и возражать.

— Этотъ ребенокъ, — продолжала м-съ Чиккъ, съ искренней довренностью, — вылитая покойная Фанни! Она неспособна ни къ какому усилію, ручаюсь въ этомъ. Ни къ какому! Она никогда не пробьется въ сердце отца, никогда не обовьется около него, какъ…

— Какъ плющъ? — прибавила миссъ Токсъ.

— Какъ плющъ! — подтвердила м-съ Чиккъ. — Она никогда не бросится и не приникнетъ въ родительскія объятія, какъ…

— Робкая серна? — прибавила миссъ Токсъ.