Домби и сын

— Ахъ, да! Тмъ стыдне для него, думалъ Вальтеръ, пристально вглядываясь въ страждущее личико своей спутницы. Потомъ онъ съ безпокойствомъ и ребяческою живостью началъ озираться во вс стороны, чтобы найдти предметь для новаго разговора, и когда Флоренса, въ эту самую минуту, опять обронила несчастный башмакъ, онъ вызвался донести ее на рукахъ къ дому своего дяди. Флоренса, несмотря на чрезмрную усталость, съ улыбкой отклонила эту услугу, говоря, что онъ можетъ ее уронить, и такъ какъ они уже были недалеко отъ деревяннаго мичмана, Вальтеръ вспомнилъ по этому поводу о кораблекрушеніяхъ и страшныхъ несчастіяхъ на мор, разсказывая, какъ иной разъ смлые мальчики гораздо меньше его торжественно выручали и спасали двочекъ гораздо старше Флоренсы. Этотъ интересный разговоръ былъ въ полномъ разгар, когда, наконецъ, они пришли къ дверямъ мастера морскихъ инструментовъ.

— Эй, дядя! дядюшка Соль! — закричалъ Вальтеръ, опрометью вбгая въ магазинъ и начиная говорить безъ всякой связи, едва переводя духъ. — Удивительное, странное приключеніе! Дочь м-ра Домби заблудилась на улиц — какая-то старая вдьма ограбила ее съ ногъ до головы я ее нашелъ, привелъ къ теб — да загляни же сюда — эй, ты, дядя Соломонъ!

— Силы небесныя! — кричалъ дядя Соль, отскакивая въ ужасномъ волненіи отъ своихъ любимыхъ инструментовъ. — Можетъ ли это быть! Смотри, я…

— Нечего тутъ смотрть, когда я теб говорю. Иди-ка придвинемъ къ камину софу — да поставь на столъ тарелки, дядюшка Соль, да подай чего-нибудь покушать — она голодна — сбросьте свои негодные коты, миссъ Флоренса, сядьте сюда подл камина, вотъ такъ, положите ножки на ршетку — ахъ, какъ он мокры — такъ-то, дядяшка Соль — удивительное приключеніе! Ухъ! какъ я разгорлся!

Соломонъ Гильсъ разгорлся не мене племянника, когда началъ хлопотать и возиться около неожиданной гостьи. Онъ гладилъ Флоренсу по голов, вытиралъ ея ноги своимъ платкомъ, нагртымъ y камина, готовилъ для нея обдъ, просилъ ее кушать, пить, и въ то же время слдилъ глазами за взбалмошнымъ Вальтеромъ, который, какъ бшенный, метался изъ угла въ уголъ, кричалъ, стучалъ, вдругъ принимался за двадцать длъ и не длалъ ничего.

— Вотъ что, дядя! — сказалъ онъ наконецъ, схвативъ свчу, — ты погоди минуточку, a я сбгаю на чердакъ, перемню куртку, и — маршъ! Вдь вотъ оно, какія чудеса: неправда ли?

— Дружочекъ мой, — началъ Соломонъ, который съ очками на носу и большими часами въ карман безпрестанно колебался между Флоренсой на соф, и племянникомъ во всхъ углахъ комнаты, — это такое необыкновенное…

— Ничего, ничего, дядя Соль! Вы кушайте, миссъ Флоренса, пожалуйста кушайте.

— Ахъ да, да, да! — вскричалъ Соломонъ, подавая огромную ногу баранины, какъ будто угощалъ богатыря. — Я ужъ похлопочу о ней, Валли! Бдняжечка! Какъ она голодна, я думаю! A ты ступай, и будь готовъ. Господи, твоя воля! Сэръ Ричардъ Виттингтонъ три раза лордъ-мэръ города Лондона!

Вальтеръ очень недолго бгалъ на чердакъ, a между тмъ въ его отсутствіе усталая гостья задремала y камина. Въ томъ промежутк времени, продолжавшемся не боле пяти минутъ, Соломонъ Гильсъ, начавшій понемногу приходилъ въ себя, затвориль комнату и заслонилъ ршеткою каминъ, чтобы огонь не безпокоилъ ребенка. Такимъ образомъ, когда мальчикъ воротился, Флоренса почивала очень спокойно.

— Славно, дядя, славно! — шепталъ онъ, схватывая Соломона въ охапку, такъ что y того караска выступила на лиц. — Теперь я иду! Только надо взять съ собою корку хлба: я ужасно голоденъ. Ты смотри, не разбуди ее, дядюшка Соль!

— Нтъ, нтъ не разбужу, — говорилъ Соломонъ. — Прехорошенькая двочка;

— Еще бы! — сказалъ Вальтеръ, — я въ жизнь не видалъ такого личика! Такъ то, дядюшка Соль. Ну, теперь я иду!

— Пора, пора! Ступай! — проговорилъ Соломонъ. Дядюшка! а, дядюшка! — вскричалъ Вальтеръ, выглядывая изъ-за дверей.

— Ты еще не ушелъ? — сказалъ Соломонъ.

— Здорова ли она?

— Совершенно здорова.

— Ну, славу Богу. Теперь я иду.

— Теперь, конечно, уйдешь, — сказалъ про себя Саломонъ.

— Эй! дядя Соль! — вскричалъ Вальтеръ, выставляя голову изъ-за дверей.

— Ты еще не ушелъ? — сказалъ Соломонъ.

— Вотъ что, дядюшка Соломонъ. Съ нами встртился на улиц м-ръ Каркеръ младшій, чудакъ такой, что Боже упаси! — Прощай, говоритъ, Вальтеръ, прощай: мн пора домой! — Только я оглядываюсь, — a онъ идетъ за нами, и ужъ когда мы дошли до магазина, онъ все шелъ за ними, какъ слуга или врная собака за своимъ господиномъ. Такой чудакъ! Ну, a какъ она теперь?

— Совершенно спокойна и счастлива, Валли. Ступай!

— Теперь пойду, пойду!

И на этотъ разъ онъ дйствительно пошелъ. Соломонъ Гильсъ, потерявъ аппетитъ, услся по другую сторону камина и, внимательно наблюдая спящую Флоренсу, началъ строить великолпные воздушные замки самой фантастической архитектуры, прозрвая въ туманную даль чрезъ магическія стекла своихъ инструментовъ. Въ этомъ положеніи онъ, въ своемъ валлійскомъ парик и кофейномъ камзол, былъ очень похожъ на таинственнаго волшебника, который держалъ молодую двушку въ очарованномъ сн.