Домби и сын

— Вальтеръ… я замужемъ, и y насъ есть ребенокъ, — сказала Флоренса робкимъ голосомъ, — Вальтеръ y воротъ, и я пріхала съ нимъ. Я скажу своему мужу, что вы перемнились, — продолжала Флоренса, бросивъ на нее грустный взоръ, — и Вальтеръ, я уврена, будетъ говорить вмст со мною нашему отцу. Хотите, чтобы я это сдлала?

Эдиь, неподвижно, какъ статуя, прервала молчаніе глухимъ, тихимъ, но выразительнымъ голосомъ:

— Пятно на вашемъ имени, пятно на имени вашего мужа, вашего ребенка! Разв это прощаютъ, Флоренса?

— Врьте намъ, милая мама, что мы все забыли, останемся неразлучными съ вами, и это для всхъ насъ будетъ утшеніемъ. Но вы ничего… ничего не говорите о моемъ отц, — лепетала Флоренса, — значитъ ли это, вы хотите, чтобы я просила за васъ? Ну да, конечно, конечно!

Эдиь не отвчала.

— И я буду просить усердно, чтобы онъ простилъ мою милую маму, и добрый отецъ мой не откажетъ въ просьб своей дочери, и я принесу вамъ слово примиренія, и тогда, можетъ быть, мы разстанемся совсмъ не такъ, какъ встртились теперь… О! уполномочьте, ради Бога, уполномочьте меня на это ходатайство! Я отступила отъ васъ, милая мама, совсмъ не потому, что боюсь васъ, и совсмъ не потому, что не надюсь на вашу благосклонность: нтъ! я желаю только выполнить свою обязанность по отношенію къ моему отцу. Онъ меня любитъ, и я его люблю отъ всего моего сердца. Но я никогда не могу забыть, что вы были такъ добры ко мн. О, молитесь Богу, — воскликнула Флоренса, падая на ея грудь, — молитесь Богу, чтобы онъ простилъ вамъ весь этотъ грхъ, и простилъ бы мн, если я не могу забыть…

Рыданія заглушили ея слова. Эдиь, какъ будто подавленная тяжестью ея прикосновенія, упала на колни и обвилась руками вокругъ ея шеи.

— Флоренса, ангелъ благодатный! Прежде чмъ я опять сойду съ ума, прежде, чмъ гордость и упрямство опять поразятъ нмотой мой языкъ, врь мн, Флоренса, я невиниа, клянусь теб въ этомъ моею душою!

— Маменька!

— Преступна во многомъ — такъ! и вчная преграда будетъ раздлять меня отъ всего, что есть чистаго и невиннаго въ жизни, раздлять отъ васъ, отъ всей земли…

На колняхъ передъ ней, она подняла свои об руки и клялась.

— Флоренса, врь мн, я невинна! врь въ этомъ женщин, которая видитъ въ теб чистйшее и благороднйшее изъ земныхъ созданій и которая никогда бы не упала въ эту бездну, если бы твое присутствіе охраняло цвтущіе годы ея жизни! Позволь мн еще разъ, послдній разъ, прижать твою милую голову къ этому истерзанному и сокрушенному сердцу!

Она плакала, и ея грудь сильно волновалась. Какъ была бы она счастлива теперь, если бы такія сцены чаще повторялись въ ея старые дни!

— Ничто въ свт не могло бы вырвать отъ меня этого признанія и этой клятвы, — ни любовь, ни ненависть, никакія надежды, никакія угрозы. Я сказала: умру въ пытк и не произнесу ни одного слова, не сдлаю никакого знака, и это было бы такъ, a не иначе, если бы мы не встртились съ тобою, Флоренса.