Домби и сын

Капитанъ, не снимая шляпы, принялся за свой обдъ, состоявшій изъ холодной баранины, бутылки портера и варенаго картофеля, который онъ обыкновенно приготовлялъ самъ на плит въ большой кастрюл, откуда, по мр надобности, вытаскивалъ, по одной штук. Передъ обдомъ онъ отвинчивалъ свой желзный крюкъ, и вмсто него придлывалъ къ черенку свой столовый ножикъ, которымъ теперь началъ лупить одну картофелину для Вальтера. Его комнаты, сильно пропитанныя табачнымъ запахомъ, были очень невелики, но довольно уютны, a порядокъ въ мебели былъ такого рода, какъ будто за полчаса передъ этимъ происходило землетрясеніе.

— Какъ поживаетъ Соломонъ? — снросилъ капитанъ.

При этомъ повторенномъ вопрос Вальтеръ живо представилъ цль своего посщенія и заплакалъ навзрыдъ.

— Ахъ, капитанъ Куттль! — сказалъ онъ, едва переводя духъ.

Никакое перо не опишетъ ужаснаго испуга Куттля. Онъ бросилъ картофель, вилку, — бросилъ бы, разумется ножикъ, если бы могъ, — и съ неописаннымъ испугомъ смотрлъ на молодого человка, какъ будто Вальтеръ принесъ ему всть о всеобщемъ разрушеніи Сити, какъ будто страшная бездна поглотила его стараго друга вмст съ кофейнымъ камзоломъ, свтлыми пуговицами, хронометромъ, очками, со всмъ магазиномъ.

Но когда Вальтеръ объяснилъ дло, Куттль, посл минутнаго размышленія, вскочилъ со стула и заметался во вс стороны съ необыкновенной торопливостью. Онъ открылъ комодъ, стащилъ съ верхней полки жестяную чайницу, и, высыпавъ оттуда весь запасъ наличныхъ денегъ — тринадцать фунтовъ стерлинговъ съ полкроной, положилъ ихъ въ огромный карманъ своего синяго сюртука, и потомъ въ это же влагалище засунулъ вынутыя изъ шкатулки дв чайныя ложки, серебрянные щипчики и огромные серебрянные часы, которые напередъ осмотрлъ съ большимъ вниманіемъ, чтобы опредлить ихъ настоящую цнность. Сдлавъ вс эти приготовленія, онъ привинтилъ неизбжный крюкъ къ правой рук, схватилъ свою толстую сучковатую палку и попросилъ Вальтера идти.

Но, несмотря на чрезвычайную хлопотливость, капитанъ вспомнилъ, наконецъ, что м-съ Макъ Стингеръ, вроятно, дожидается его внизу для нкоторыхъ объясненій. Пораженный этой мыслью, онъ въ нершимости подошелъ къ отворенному окну и, казалось, разсуждалъ: не лучше ли прямо выпрыгнуть на мостовую, чмъ наткнуться въ дверяхъ на своего ужаснаго врага. Однако-жъ, постоявъ немного, онъ выдумалъ весьма замысловатую хитрость.

— Послушай-ка, Валли, — сказалъ кадитанъ, — ты ступай впередъ, мой другъ, и спускаясь съ лстницы, закричи погромче: "Прощайте, капитанъ Куттль!" да затвори дверь. Потомъ остановись на улиц за угломъ и подожди меня. Я мигомъ выйду.

Успхъ этой стратагемы основывался на предварительномъ изученіи непріятельской тактики. Когда Вальтеръ сходилъ съ лстницы, м-съ Макъ Стингеръ дйствительно невидимкой подкралась изъ кухни, но не видя, сверхъ ожиданія, своего жильца, удовольствовалась намекомъ на неучтивый стукъ въ двери, и опять юркнула въ свою засаду.

Прошло минутъ пять, прежде, чмъ Куттль отважился на тайное бгство, и Вальтеръ уже начиналъ выходить изъ терпнія, не видя никакихъ признаковъ лощеной шляпы. Наконецъ, храбрый воинъ вдругь, съ быстротой бомбы, выскочилъ изъ дверей, зашагалъ форсированнымъ маршемъ, и ни разу не оглидываясь назадъ, ободрился совершеннйшимъ образомъ, только когда подошелъ къ Вальтеру, и даже затянулъ какую-то псню.

— Ну что, Валли, — спросилъ, наконецъ, капитанъ, когда они удалились на значительное разстояніе отъ квартиры, — дядя Соль, я думаю, того…

— Ахъ, если бы видли его ныншнимъ утромъ! — отвчалъ Вальтеръ. — Никогда мн не забыть этой ужасной сцены. Я боюсь…

— Живй, Валли, живй! — возразилъ капитанъ, ускоряя шаги. — Всегда такъ поступай, дружочекъ мой, и долголтень будешь на земли. Справься, какъ объ этомъ сказано въ Писаніи.

Капитанъ Куттль, слишкомъ занятый собственными мыслями о Соломон Гильс и, быть можетъ, нкоторыми размышленіями насчетъ послдняго бгства, не привелъ боле ни одной цитаты для улучшенія нравственности молодого Вальтера. Во всю дорогу они не обмнялись ни однимъ словцомъ, пока, наконецъ, подошли къ деревянному мичману, обозрвавшему, казалось, черезъ свой телескопъ весь горизонтъ въ надежд отыскать друга-спасителя, который бы вывелъ его изъ напасти.

— Гильсъ! — вскричалъ капитанъ, поспшно вбжавъ въ комнату и нжно пожимая руку печальнаго друга, — держи голову прямо на втеръ, и мы пойдемъ на проломъ. Все, что могу сказать теб, дружище, — продолжалъ капитанъ торжественнымъ тономъ, какъ философъ, которому удалось наконецъ привести въ ясность одно изъ главнйшихъ правилъ человческой мудрости, — такъ это одно: держи голову прямо противъ втра, и мы полетимъ на проломъ.

Старикъ Соль, въ свою очередь, крпко пожалъ руку добраго пріятеля, и благодарилъ за совтъ.

Тогда капитанъ Куттль съ подобающей важностью выгрузилъ изъ кармана пару чайныхъ ложекъ, сахарные щипчики, серебряные часы и наличныя деньги. Положивъ все это на столъ, онъ съ гордымъ и самонадяннымъ видомъ обратился къ м-ру Брогли.

— Ну, что вы теперь скажете, господинъ маклеръ и присяжный оцнщикъ?