Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

Пытаясь ответить на этот вопрос, в Лейдене не ограничивались повышением налогов на пиво. Девятого ноября 1620 г., на следующий день после сражения на Белой горе, корабль под названием «Мейфлауэр» причалил к клочку земли на северной оконечности Нового Света. Сто пассажиров, ютившихся на этом судне, решились на изнурительный двухмесячный переход через Атлантику, потому что, как писал один из них, «почитали себя пилигримами» [674]. Половина из этих пилигримов отправилась в путь из Лейдена; но они были не голландцами, а англичанами. Лейден был лишь одним из пунктов длинного маршрута, намеченного ещё в Англии и с тех пор казавшегося пилигримам усеянным грехом. В 1607 г. они покинули свою родину, а через тринадцать лет, отплывая в Новый Свет, без сожалений оставили позади Лейден. Даже благочестивая Голландская республика не соответствовала их представлениям о чистоте и о гармонии с Богом. Пилигримы осознавали, что им предстоит тяжёлое испытание. Они не сомневались, что новая Англия, на поиски которой они отправились, предастся греху так же, как предалась старая, если им не хватит стойкости. Но на нетронутой земле переселенцы надеялись обрести свободу действия и шанс стать новым Израилем. Если одинокий грешник, обратившись к Богу, может рассчитывать на дар Божественной благодати, то может и целый народ. Убеждённые в этом, пилигримы высадились в Америке и основали поселение, назвав его Плимутом. Оно должно было стать примером для всего мира. В следующем десятилетии на берегу залива Массачусетс появилось ещё одно поселение, предводители которого тоже стремились всем доказать, что мечта о благочестивом обществе может стать реальностью. «Таково установление между Богом и нами, – объявил один из них, юрист и проповедник по имени Джон Уинтроп, ещё по пути в Новый Свет, – ради этого мы заключили Завет с Ним» [675]. Под свободой эти люди понимали возможность свободно присоединиться к этому завету, стать частью общества благочестивых поселенцев, ограждённого благодатью.

Однако с самого начала предводители пуритан Новой Англии столкнулись с парадоксом. Место, где они поселились, казалось им рубежом огромной и неизведанной пустоши, практически краем света, но взоры их были обращены ко всему миру. Уинтроп предостерегал своих соратников, утверждая, что, нарушив завет, они станут притчей во языцех, посмешищем для всех народов земли. От них зависела судьба всего падшего человечества. Они были его последней надеждой. И именно поэтому им нельзя было допускать в свои ряды тех, чьё присутствие могло лишить их общество статуса общины избранников. Слишком многое стояло на кону. Исключительность казалась необходимостью. Во главе колонии стояли выборные руководители; значит, правом голоса должны были обладать только те, кто был явно освящён благодатью. «Мы заключили с вами завет, – говорил своим избирателям Уинтроп, – когда поклялись вам в том, что будем править вами и судить вас по Божьим законам и по нашим собственным в меру сил наших» [676]. На плечи избранных путём голосования ложилась колоссальная ответственность. Они, словно пророки древнего Израиля, не сомневавшиеся в том, что правильно понимают Слово Божье, должны были то отчитывать, то вдохновлять избранный народ. К этой миссии они относились очень ответственно, порой воспринимая её буквально. В 1638 г. была основана очередная колония – Нью-Хейвен. Она создавалась по образу походного лагеря, который обустроил Моисей, следуя указаниям, полученным от Самого Бога. Такова была доля избранного народа.

Однако, в отличие от земель, окружающих гору Синай, Новая Англия вовсе не была пустошью. Даже на заре существования поселений находились колонисты, которым не хотелось жить по-пуритански. Людей благочестивых они вынуждали тревожиться и ворчать. С момента прибытия в Новый Свет прошло чуть больше года, а какие-то бездельники, не успевшие переродиться, вздумали отпраздновать Рождество игрой в крикет. Пилигримы быстро отобрали у них игровые биты. Постепенно колонии разрастались, а вместе с ними росло и желание избранников контролировать тех, кто не принадлежал к их числу. Благочестивые люди не торопились предоставить им право голоса, но требовали от них помогать пасторам, посещать церковь и слушать суровые проповеди, в которых обличались их грехи. Стремление учить и воспитывать проистекало из глубокой убеждённости пуритан в том, что Бог даровал им Новый Свет, словно цветущий сад, за которым нужно ухаживать, словно виноградник, слишком драгоценный, чтобы уступить его сорнякам.