Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

За семь месяцев до концерта Live Aid его организаторы предложили многим выдающимся музыкантам Великобритании и Ирландии присоединиться к супергруппе, которую назвали Band Aid. Собравшись вместе и записав песню Do They Know It’s Christmas? («Знают ли они, что наступило Рождество?»), участники Band Aid собрали очень большие средства для помощи голодающим: благотворительный хит стал самым продаваемым синглом в истории британских чартов [981]. Несмотря на крашеные волосы, на переодевания, на пронесённые на студию пакетики с кокаином, это был проект, уходящий корнями в христианское прошлое. Рассказывая о масштабах голода и страданиях жителей Эфиопии, корреспондент BBC назвал сцены, которые ему довелось видеть своими глазами, «библейскими». Откликнувшись на этот зов, создатели Band Aid предприняли меры, вдохновлённые в конечном счёте примерами Павла и Василия. Убеждённость в том, что все нуждающиеся достойны помощи, что чужаки из далёкой страны – такие же братья и сёстры, как и ближайшие соседи, всегда была важнейшим элементом христианского учения. Жителей земель, которые уже давно перестали быть христианским миром, по-прежнему сильно волновали судьбы жертв обрушивающихся на далёкие страны трагедий: голода, землетрясений, потопов… Повышенное внимание международных организаций, занимающихся оказанием помощи, к Африке также не было случайным. Музыканты из Band Aid не были первыми, кто задался вопросом, знают ли африканцы, что наступило Рождество. В XIX в. это очень заботило евангельских христиан. Миссионеры продирались сквозь джунгли, добирались до земель, не нанесённых на карты, боролись с работорговлей и прилагали все усилия, чтобы принести на Чёрный континент свет Христа. «Филантропия, проникающая всюду, – это и есть христианство. Оно должно постоянно распространяться – это свидетельство его подлинности» [982]. Так писал о своей миссии самый известный исследователь той эпохи Давид Ливингстон. Хоть участники Band Aid и красили волосы, стремление творить добрые дела делало их его наследниками.

Впрочем, едва ли кому-то пришло бы в голову использовать это сходство в целях рекламы сингла. К 1980-м гг. вспоминать о том, как белые люди пытались учить африканцев жизни, стало стыдно. Даже память о таких миссионерах, как Ливингстон, чей крестовый поход против работорговцев-арабов нельзя назвать иначе как героическим, была омрачена. Составляя карту континента, он надеялся принести пользу местным жителям, а в результате проложил дорогу в африканские дебри завоевателям и эксплуататорам. Не прошло и десяти лет с тех пор, как в 1873 г. он умер от малярии, а британские авантюристы уже начали проникать в сердце Африки. Другие державы не пожелали отставать. Франция аннексировала значительную часть Северной Африки, Бельгия – Конго, Германия – Намибию. К началу Первой мировой войны почти весь континент оказался под властью иноземцев. Лишь эфиопам удалось отстоять свою независимость. Миссионеры по-прежнему стремились обращать местных в христианство, но вскоре обнаружили, что суровые реалии европейского владычества сводят их старания на нет. Могли ли африканцы поверить словам о Боге, встающем на сторону угнетённых и бедных, в то время как белые почитатели этого Бога захватывали и разграбляли их земли, заботясь лишь об алмазах, слоновой кости и каучуке? Существование колониальной иерархии, в которой чернокожим было отведено самое незавидное место, разительно противоречило проповедям миссионеров о том, что Христос умер на кресте ради всего человечества. К 1950-м гг., когда волна империализма в Африке начала отступать так же быстро, как она когда-то нахлынула, могло показаться, что такое же отступление суждено и христианству: церкви сожрут термиты, а из священных книг сделают целлюлозу. Вышло, однако, совсем наоборот.