Домой не по пути

– Рот закрой, ясно? – Его кулак врезается в стену в нескольких сантиметрах от моего лица, и я в панике закрываю ладонями рот. – Мне насрать на тебя и на твою мамашу! Я хочу, чтобы вы сдохли, обе, и больше не дурили мне мозги! Ты – ошибка и залет твоей тупой мамаши, ты появилась, потому что мы трахались на заднем сиденье машины и наплевали на правила ее кретинских родителей. Ты и дня не прожила бы, если бы от меня зависела твоя жизнь, уяснила?

Я сползаю по стене и вжимаю голову в трясущиеся колени. Но даже сейчас, в темноте, с закрытыми глазами, я чувствую, как он на меня смотрит, как ненавидит меня.

– Я смотрю на тебя и вижу ее. Вижу Мэндис. Она тоже хотела, чтобы я изменился, а ты до сих пор в меня веришь? Тупая идиотка, как и мать, как и ее предки. Сборище тупых недоумков. – Я вспоминаю, как он бил меня во дворе, как его ноги проваливались в мой живот, и я подлетала над землей, словно ничего не вешу. – Ты обуза, – говорит он. Боль вспыхивает в ребрах, будто отец опять избивает меня, я содрогаюсь от боли во всем теле. – Обуза, обуза! – кричит он над моей головой, а я плаваю в воспоминаниях, и кровь появляется на моем лице, и трава оставляет темно-зеленые разводы на джинсах. И земля оказывается во рту, на ладонях, в волосах. – Обуза!

– Реган?

– Обуза! Обуза!

– Реган! – Кто-то трясет меня за плечи, и я поднимаю голову. На глазах у меня слезы, но я не плачу. Я ведь никогда не плачу. – Боже, Реган, что с тобой?

– Он здесь, – шепчу я дрожащим голосом и только сейчас понимаю, что передо мной Джесси, – он здесь, он нашел меня.

– Кто нашел?

– Мой папа, он нашел меня! – Я обнимаю парня, дрожа от ужаса и паники, а он гладит меня по голове и убирает с моего лица спутавшиеся волосы. – Он здесь, пришел за мной, говорил, что ненавидит меня.

– Ты приняла что-то?

– Ты меня слушаешь?

– Твои зрачки, Реган! Послушай, тебе показалось, твоего отца здесь нет.

– Есть! – горячо возражаю я. – Он здесь, Джесси, я его видела! Он был здесь, был!

Мне очень холодно, я вся дрожу. Что происходит? Что со мной?

– Идем. Ты можешь идти? – Джесси поднимает меня на ноги, и я наваливаюсь на него всем телом. Вокруг нас люди, они танцуют, смеются, их лица – сплошное пятно, их голоса – шум. – Почему ты не сказала, что тебе плохо, Реган? Почему ушла?

– Я не уходила. Я плыла и увидела небо. А потом увидела мужчину с парковки, и он потом пришел – мой отец. Он бил нас с мамой, я говорила? Он бил так, словно бил себя, я знаю, он себя ненавидит. Больше всех.

Парень не отвечает. Обнимает меня и ведет за собой. Я старательно переставляю негнущиеся ноги, но они не слушаются, я то и дело проваливаюсь в какие-то ямы.

Шум становится тише, а воздух – не таким тяжелым. Мы летим над полом – я в этом абсолютно уверена, а потом замираем перед столиком. Я прищуриваюсь и вижу Уильяма в окружении каких-то девушек. Одна из них сидит у него на коленях.

Я вежливо ей улыбаюсь и пожимаю руку.

– Я – Реган. – Меня шатает, я налетаю на стол. Стаканы валятся, жидкость из них разливается, капает на пол, а я застываю. – Простите.

– Что с тобой? – Уильям оказывается ко мне так близко, что я вижу веснушки на его носу. Их много. Как я раньше на них внимания не обращала? – Реган, ты меня слышишь?

– Слышу, но мне очень хотелось бы не слышать.

– Я нашел ее несколько минут назад.

– Что значит – нашел? Я не терялась.

– Почему она пьяна? Она же не пьет.

– Я думаю, она что-то приняла, Уилл, – замечает Джесси, а я понимаю, что мне необходимо отдохнуть, и медленно оседаю на пол.

– Ты чего? – пугается Уильям. Он подхватывает меня, не давая упасть. – Реган! Да что с тобой, черт подери? Тебе плохо?

Прилипаю к его груди и медленно поправляю пальцами ворот его рубашки. Уильям приятно пахнет. Мелиссой. Мне нравится. Я рассматриваю его сильные плечи, подбородок и замечаю на шее красное пятно – это помада. Очевидно, одной из тех девиц, что сейчас испепеляют меня недовольными взглядами.

– Ты воспользовался моим советом? Нашел утешение?

– О чем ты?

– Он приходил ко мне.

– Кто?

Я приближаюсь к уху парня и шепчу:

– Мой отец. – Уильям напряженно глядит в мои глаза, а я продолжаю: – Ты на него похож. Не думаешь и делаешь. Живешь так, как хочется. Он тоже иногда приходил домой с помадой на рубашке. Чертов ублюдок. Мама кричала, а он ее бил.

– Реган, – перебивает меня Уилл, – я совсем не похож на твоего отца.

– Даже больше, чем ты думаешь. – Я закрываю глаза и кладу голову ему на плечо. Он тяжело дышит. Под моей ладонью вздымается и опускается его грудь. Я вдруг думаю, что могу услышать стук его сердца… если оно у него, конечно, есть. И мне так хочется верить, что есть. – Мама делает мне больно непроизвольно. Она не умеет иначе. Трудно ее винить, ведь ей самой так паршиво, Уилл. А вот отец и ты – вы похожи.

– Перестань.

– Вы делаете больно специально. Вам нравится, когда другим плохо.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

– Я не права?

Я отстраняюсь, смотрю Уиллу в глаза, а он отводит взгляд.

– Я отведу ее в гостиницу, – сообщает Уильям.