Домой не по пути

Мне тоже хочется стать такой же сильной. Набраться смелости и сказать отцу правду. А она ведь не в том, что я его ненавижу. Мне было бы наплевать на его слова и поступки, если бы внутри пылала только злость. Правда – противоположна, потому мне и нехорошо, когда я о нем думаю.

Мы приезжаем в Йельский университет, и на небе вспыхивает молния, будто скупое предупреждение. Но я не верующая. Уилл – тоже. Мы не обращаем внимания на погоду, на ветер, разыгравшийся не на шутку, и идем к западному корпусу, как и посоветовала незнакомка.

Интересно, как мы его узнаем? Неужели будем подбегать ко всем мужчинам и спрашивать: «А вы случайно не Фрэнк Фостер? А, может, вы? Или вы?». Терпения даже на двоих у нас ничтожно мало, поэтому бродить по коридорам университета и играть в игру «Холодно-горячо» нет желания.

Я настолько поглощена мыслями об Уилле, Фрэнке и всей этой неразберихе, что даже не замечаю, как оказываюсь в том месте, куда стремилась последние годы. Я ведь думала, что буду здесь работать, писать о том, что меня волнует, делиться мыслями, мнением. А потом мечты рухнули. Но я все равно здесь. И как после этого расценивать жизнь? Чего же от нее ждать и на что надеяться, если она играет по своим правилам, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия?

Я останавливаюсь возле огромной мраморной колонны и перевожу дух. Йель красив и притягателен. Мне вдруг думается, что писатели здесь наверняка всегда полны вдохновения, ведь нельзя бродить по таким коридорам и не ощущать себя частью чего-то прекрасного.

Оглядываюсь, изучаю студентов, снующих между корпусов, и неожиданно замечаю мужчину, вышедшего из невысокого здания. Он прикрывает голову коричневым портфелем – прячется от дождя, несется куда-то, кивая прохожим.

Я думала, отца Уилла будет непросто найти, но сейчас понимаю, насколько ошибалась. Фрэнк Фостер – высокий мужчина с острым подбородком. Его волосы, как и у Уильяма, отливают медью, золотом. Мне кажется, даже походка у них одинаковая. Не верится, что такое возможно. Я будто гляжу на Уилла, только в сорок пять лет.

Уильям растерянно застывает рядом со мной. Мы следим за Фрэнком, а он идет в нашу сторону. Я хватаю Уилла за локоть и подталкиваю вперед. Другого шанса не будет.

Видимо, он тоже это понимает, потому что, пусть и выглядит бледным, но смотрит на отца решительно. Едва Фрэнк Фостер оказывается перед нами, как Уилл выходит ему навстречу и откашливается.

– Подождите. – Глупое начало диалога, но мужчина все-таки застывает перед нами. Глаза у него голубые, как у Уильяма, как у дочери. Я вся дрожу. Что сейчас творится с Уиллом – вопрос еще более сложный. – Мне нужно с вами поговорить.

– Да неужели, – отрезает Фостер. – А мне нужно открыть список, потому что лица я вашего не помню. Пропускали лекции и опомнились только сейчас? Не мои проблемы.

– Я здесь не учусь.

– Тогда что вам нужно?

Уильям тяжело дышит. Глядит на мужчину, стискивает кулаки, но сказать ничего не может. Да и что сказать? Вы мой отец? Я ваш двадцатитрехлетний сын? Как ни переверни, звучит отвратно.

– Если вы насчет поступления, обратитесь в деканат. – Фрэнк обходит нас. Смотрит на меня и кивает. Наверное, из приличия. Я тоже киваю. Наверное, от шока.

Уильям зажмуривается и вдруг говорит в спину мужчины:

– Хелен Менсфилд.

Фостер замирает. Не вижу его лица, вижу лишь, что плечи его дрогнули и он моментально стал ниже ростом, будто на него свалились тяжеленные камни. Фрэнк медленно оборачивается и перекладывает портфель из одной руки в другую.

– Что? Откуда вы знаете Хелен?

– Она моя мать.

– Я рад, что у нее всё отлично сложилось в жизни, – сбивчиво шепчет мужчина. Как же отчаянно он пытается ухватиться за тонкую соломинку, удерживающую его на плаву. Выглядит это нелепо и глупо, ведь даже идиот заметит, как сильно Фрэнк и Уилл похожи друг на друга. – Вы пришли ко мне, потому что…

– Ты знаешь почему.

Фрэнк отворачивается. Растерянно жмет пальцем переносицу, как совсем недавно делал его сын. Мне хочется схватить Уильяма за руку и увести отсюда как можно дальше. Хочется обнять его. Но я просто стою рядом и молчу.

– Идемте, – выдыхает Фостер и опускает руки. – Здесь не лучшее место для таких разговоров. У вас есть время?

– Да, – отвечает Уильям.

Мы приходим в кафе. Садимся в глубине зала.

Меня не покидает неприятное ощущение, что все это – страшный сон. Сбитый с толку Уильям, нахмуренный, жутко похожий на него взрослый мужчина. Официантка приносит мне чай, а я не помню, как заказывала его. Уилл сжимает ледяной рукой под столом мои пальцы.

– Итак, ты сын Хелен, – говорит Фрэнк Фостер, и на его серьезном лице проскальзывает улыбка. – Я помню ее.

– Хорошо, что помнишь.

– Как она?

– Неплохо. А ты как?

Фрэнк качает головой. Светлые волосы падают ему на лицо. Он тянется к карману пиджака, а затем отдергивает руку.

– Дурная привычка. Не могу избавиться.

– Какая?

– Сигареты. Ты тоже куришь?

– Да. – Уилл смотрит ему прямо в глаза. – Теперь ясно почему.