Домовой

— Вот найду еще камушков, денег поднакоплю на первое время — и уеду, — просветил меня Гришка. — Не боись, мы своих не бросаем. Папаня здесь останется, опять же. Ладно, пошел я. Мы завтра вернемся — переночуем у Дашкиной подруги в городе, к обеду вернемся.

— Может, на следующий год? — вырвалось у меня. Хорошо, что Гришка ничего не ответил, а то чувствовала бы себя еще большей дурой, чем теперь.

Закусив губу, я уже без энтузиазма доделала дела и в сумерках вернулась в дом.

Как и обещал, Гришка вернулся только к обеду — время перевалило за два часа, когда я услышала знакомый звук двигателя и, раньше, чем он успел переехать мост, запрыгнула в машину.

— Погнали.

— Куда торопишься? — хмыкнул парень, лениво перебирая руками по рулю. На заднем сиденье тряслась его походная сумка.

— Дождь будет, — я покосилась на тучи, которых стало еще больше со вчерашнего дня. Того и гляди, совсем обложит. Заметно похолодалло — у меня даже окна в доме запотели. Кот забрался на печь и сверкал оттуда шальным глазом, паразит. Полночи я слушала, как он носится по дому, а когда потеряла терпение и встала — он уже чинно лакал молоко из миски.

— Ну, мы на старую дорогу все равно не поедем, — Гришка вырулил из поселка. — Не хочу, чтоб Лешка следы колес увидел. Встанем в начале, на развилке, как к Стасу сворачивать, а оттуда уже пешком.

Пешком, так пешком. Проезжая поворот на Осинкино, невольно искала глазами знакомую фигуру лесничего, хотя было еще слишком рано. Ничего, даже если опоздаю, Гришка меня к нему на обратном пути закинет, не развалится.

Съехав на обочину, благо трава не успела еще разрастись, мы навьючили на себя рюкзаки-веревки и двинулись в путь по едва заметной колее.

— А почему вы этой дорогой не пользуетесь? — спустя некоторое время, проведенное в молчаливом вышагивании, спросила я. — Я и зимой следов не видела.

— Ну так по трассе быстрее и проще, — пожал плечами Гришка. К Стасу обычно за камнем, за лесом едут, по асфальту сподручнее добираться. К тому же здесь овраг рядом, земля плохая — чуть какой дождь и завязнуть раз плюнуть. Я сколько раз застревал, пока асфальт не положили…

Земля и правда была паршивая — пополам с песком и глиной, она разъезжалась под ногами, быстро размокая под начавшим накрапывать дождем. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее я слышала шум воды — на удивление сильный.

— Тут по весне всегда так, — Гришка заметил, что я прислушиваюсь и кивнул. — Вся вода в болота стекает, может, поэтому река еще и не разлилась окончательно. Повезло.

Место, где мы по зиме наткнулись на труп, я узнала сразу. Особенно запомнилась береза, о которую я плечо вывихнула. Но даже если бы не вспомнила — сразу было понятно, что на этом пятачке потопталось немало народу. Трава примята, земля — изрыта сапогами. Даже если я и могла здесь что-то учуять, то теперь точно не получится.

Досадливо чмыхнув, я направилась за Гришкой, который, свернув в прореху между деревьями, вышел к неожиданно развернувшемуся под ногами обрыву. Невольно отшатнувись назад, я ухватилась руками за ближайшую березу и любопытно свесила голову вниз. Края были скользкие, обрывистые — очевидно, не так давно был очередной оползень, потому что внизу я видела черно-зеленые комья верхнего слоя почвы. Впрочем, это могло быть и что-то другое — в полутьме пасмурного дня было сложно различить что-то в неразберихе кустов и отвалов, между которых словно змея извивался ручей, то и дело вскипая белой пеной.

— Осторожнее, — Гришка потянул меня за пояс. — Близко к краю не подходи, земля оседает.

— И ты хочешь туда спуститься? — недоверчиво уточнила я, как-то растеряв энтузиазм. В волчьем обличье может, и смогла бы, но человеком лезть туда было самоубийством.

Гришка ткнул пальцем левее моего взгляда, на груду чего-то черного. С тем же успехом я могла указать и на соседний валун — на мой взгляд, они ничем не отличались.

— Землей присыпало, — посетовал он. — А раньше видно было… Погоди, у меня бинокль с собой.

Приблизив изображение, я с трудом, но смогла опознать что-то человеческое — исключительно по слишком прямым углам, которые в природе не встречались.

— Ну что? — нетерпеливо уточнил друг, выхватывая у меня бинокль. — Там он, там… Как бы нам…

Следующие два часа были потрачены на то, чтобы окончательно убедиться — спуститься мы не сможем. Березы по краям обрыва были хилые, тоненькие — меня бы еще выдержали, но размокшая земля уходила из под ног, стоило только приблизиться к краю, а быть похороненной заживо в планы не входило. Участковый (а в его здравомыслии я уверена) был прав — придется ждать, пока земля просохнет, установится сухая погода и тогда…

— До лета караулить?! — ужаснулся Гришка. И тут же предложил другой план: — А может, Стаса в долю возьмем?

— В долю чего? — ядовито уточнила я, отряхивая штаны, но в итоге только размазывая грязь. — Мы еще ничего не нашли, а ты уже хочешь поделить шкуру неубитого медведя…